Сергей Максимов - Крылатые слова

В одном из суворинских календарей помещен был объяснительный список тех изречений и слов, взятых из иностранных языков, который часто употребляются в различных газетных и журнальных статьях. Эти чужие замечательные мысли, в немногих словах высказанные, по большей части латинскими классиками, конечно, потребовали не только перевода, но и указаний на первоначальные источники, как корень и причину их происхождения. Для незнакомых с иностранными языками, для громадного большинства газетных читателей, вовсе не знающих латинского языка, тот календарь, по истечении года, не был забыт и брошен, как вчерашняя театральная афиша, а сделался настольною справочною книгою. В ней газетный читатель мог находить объяснение мимолетных выражений из мертвых языков от изъезженных «suum cuique», «sapienti sat», «dixi» и т. под. до внушительного возгласа покойного железного германского канцлера «beati possidentes».

Я задался подобною же задачею, но сделал опыт в противоположном направлении, остановившись для объяснений не над учеными и книжными апофегмами, а над теми мимолетными разговорными, так сказать летучими и крылатыми, словами и ходячими выражениями, которые исключительно принадлежат отечественной речи, имеют корень в русском разнообразном мире и даже получили значение народных пословиц и поговорок. С наибольшим вниманием необходимо было (само собою разумеется) остановиться на толковании тех из них, которые, в переносном смысле, с утратою первоначального, оказались либо темною бессмыслицею, либо даже совершенной, чепухой. Иные из этих изречений, принятых по наслуху и на веру, но непонятных, не только бессознательно и безотчетно срываются с языка в обиходной разговорной речи, но также ежедневно проникают в журнальную и газетную печать, уже как бы по навыку узаконенными и, по-видимому, для всех и каждого обязательными к разумению.

Конечно, по самому смыслу основной задачи, не привелось рыться в классических сочинениях, а необходимо было обращаться прямо к живому источнику текущей народной жизни, к народным преданиям, верованиям и сказаниям, — и всего чаще к отечественной старине, когда родилась и сама пословица и придумались всякие поговорки, т. е. во времена первобытной простоты речи.

Объяснения одних выражений и слов следовало искать в юридическом быте древней Руси, в приемах розыскного процесса с отвратительным полосованием человеческих спин (слова «подлинный», «подноготный» «московские правды» и т. п.). Толкование других выражений и пословиц можно было найти в мирно-налаженной и спокойно-текущей струе сельской жизни, свободной в ее бытовых проявлениях: земледельческих, промышленных!», ремесленных и т. д. (таковы выражения: «баклуши бить», «попасть впросак», «лясы точить», «нужда заставить калачи есть», «ни кола — ни двора», «канитель тянуть»). Смысл третьих подсказывается и восстановляется доселе сохранившимися (и лишь отчасти исчезнувшими, но памятными) народными обычаями и верованиями (слова: «чересчур», «чур меня»; выражения: «семь пятниц на неделе», «горохе при дороге», «на улице праздник» и проч.). Многие из бытовых пословиц оправдываются бывалыми событиями, успевшими облечься в форму притчей и в некоторых случаях анекдотов («собаку съел», «на воре шапка горит», «вора выдала речь», «огонь и попа жжет», «семипудовый пшик», «хоть тресни» и друг.). Этим последним способом с полною откровенностью народ поспешил объяснить и оправдать свои недостатки и характерные свойства: «задний ум», «русский дух», «русские сваи», что вообще значить — делать и поступать по-русски, «привечать — угостить», и т. д. Среди всех подобных выражений (вообще сравнительно небольшого количества), в замечательно редких случаях, доводится искать толкований в языках соседящих с нами инородцев (в роде: «кавардак», «алала», «ни бельмеса»), а поиски за словами, вкравшимися в русский язык из европейских языков, составляют уже особенный самостоятельный труд. Теперь же представляю кстати лишь несколько образчиков («галиматья», «камень в воду» и проч.).

Углубляясь в дремучий и роскошный лес родного языка, богатого, сильного и свежаго, краткого и ясного, на этот раз, конечно, довелось пробраться лишь по опушке. Здесь легче было осмотреться, пересчитать все, что было наглазным, произвести исследования и дать описание всему многочисленному разнообразию р о дов, видов и пород до валежника включительно.