Михаил Каратеев - Русь и Орда

На следующий день, воспользовавшись тем, что Туй-ходжа-оглан предлагал ему обмен конями, Василий с утра отправился в стойбище Чимтая, надеясь встретиться с Фейзулой.

Ожидание его не обмануло: закончив сделку и возвращаясь назад по берегу озера, он увидел девушку, сидящую у самой воды. Обхватив руками колени, она задумчиво наблюдала, как ее пятилетняя сестренка, радостно взвизгивая и поднимая каскады брызг, гонялась по отмели за мелкой рыбешкой, стараясь поймать ее небольшой корзинкой.

Василий подошел и поздоровался. Фейзула, как обычно, ответила приветливо, стараясь казаться веселой и беззаботной. Но это ей плохо удавалось: Василий сразу понял, что ее продолжает угнетать какая-то тяжелая дума.

— Что с тобою, маленькая ханум? — участливо спросил он после того, как они обменялись несколькими незначительными фразами. — Еще вчера я заметил, что тебя что-то гнетет. Я друг тебе. Поведай, какое горе тебя постигло, и, может быть, мы вместе придумаем, как его прогнать.

— Это тебе показалось, князь, — делано засмеявшись, ответила Фейзула. — Нет у меня на сердце никакого горя.

— Твои глаза говорят другое, ханум.

— Это как погода, князь: иногда в душе светит солнце, и тогда глаза смеются. Но бывают и облачные дни…

— Облака приносит ветер, — сказал Василий, беря девушку за руку, — и печаль тоже не приходит сама собой. Скажи, что ее принесло тебе?

— Наверное, тоже ветер, — не сразу ответила Фейзула. — Но он уже и унес ее. Гляди, я снова веселая, — добавила она, поднимая глаза на Василия. Глаза улыбались, но за этой улыбкой князь разгадал едва сдерживаемые слезы.

— Фейзула-джан, — сказал он, крепче сжимая ее руку, — зачем ты меня обманываешь? Если не хочешь сказать правду, не говори. Я ведь понимаю: кто я для тебя, чтобы ты стала поверять мне свои тайны? Но верь, я расспрашиваю тебя не из любопытства, а лишь потому, что всею душою желал бы помочь твоему горю, коли оно у тебя есть.

— Я верю тебе, князь, — сдавленным голосом ответила Фейзула, почти вырывая свою руку из руки Василия и быстро отворачиваясь, чтобы скрыть выступившие слезы. — Может быть, после я тебе все скажу… А сейчас прощай, мне надо уходить. Нехорошо будет, если нас тут увидят вдвоем. — С этими словами она порывисто вскочила и, подхватив на руки удивленную девочку, почти бегом кинулась к табору отца.

Василий проводил ее недоуменным взглядом и долго еще стоял на берегу застывшего в летнем зное озера, пытаясь разобраться в себе и понять, что происходит с девушкой. На мгновение в его голове промелькнула смутная догадка, но он сейчас же отбросил ее, как совершенно неправдоподобную. Нет, здесь что-то иное… И это надо непременно выяснить. Решив при первой же встрече возобновить с Фейзулой прерванный разговор и добиться ее откровенности, он медленно побрел к своему шатру.

Но осуществить это намерение оказалось нелегко: девушка его старательно избегала, как бы страшась предстоящего разговора или еще чего-то, чего Василий понять не мог. Издали она ласково ему улыбалась, но, едва он делал шаг по направлению к ней, она стремительно исчезала.

После двух-трех неудачных попыток уязвленный Василий больше не пробовал к ней приблизиться, стараясь вообще о ней не думать. Однако в этом его воля была бессильна: что бы он в эти дни ни делал, образ Фейзулы неотступно стоял в его памяти.

Однажды вечером, когда на притихшую степь уже наплывали легкие сумерки, Василий вышел из своего шатра и, задумчиво постояв на берегу озера, в котором медленно тускнели краски заката, безотчетно побрел к тому месту, где он в последний раз встретился с Фейзулой.

Еще издали он увидел ее, но она была не одна: с нею разговаривал, стоя спиной к Василию, какой-то высокий мужчина. Их слов он не мог расслышать, но ему хорошо было видно бледное, взволнованное лицо девушки с глазами, смотрящими в землю. Василий, внезапно почувствовав острый укол в сердце, сперва хотел бесшумно удалиться, но желание узнать, с кем разговаривает Фейзула, было настолько сильно, что вместо этого он громко кашлянул.

Вскинув на него испуганный взгляд, девушка тихо вскрикнула и бросилась бежать. В тот же миг ее собеседник быстро обернулся, и Василий с удивлением узнал вспыхнувшее гневом и ненавистью лицо Хисара-мурзы. Взглянув на него, как на пустое место, Василий повернулся и медленно зашагал назад.

В эту ночь он долго не мог уснуть. Сначала все ему казалось ясным: Фейзула любит Хисара и так печалилась лишь потому, что он не обращал на нее внимания. Ну а теперь они, видно, договорились, стало быть, и дело с концом…