Михаил Каратеев - Русь и Орда

— На Русь опасно рассчитывать, — после короткого молчания сказал Хисар-мурза. — Она ненавидит не одного золотоордынского хана, а всех нас, татар. И если мы дадим ей случай освободиться от власти Узбека, нам придется снова ее завоевывать.

— Коли не завоевывать, а оставаться добрыми соседями, будет лучше для обеих сторон, — возразил Василий. — Воли ищет каждый народ, и такую страну, как наша, все одно навеки не поработить никому.

— Не о том сейчас речь, — вмешался Мубарек-ходжа, строго поглядев на Хисара. — Из всего здесь говоренного каждому, кого Аллах не обидел разумом, ясно, что Золотая Орда не имеет ни одного соседа, который не хотел бы свести с нею счеты. Но это еще не все: там и внутри назревает смута. У Узбека много сыновей, и каждый из них мутит темников и воинов. И при первой же военной неудаче начнется резня за ханский престол.

— Это так, — промолвил хан Кидырь.

— В том, что все сложилось столь благоприятно, — продолжал Мубарек, — виден перст Аллаха, указывающий нам путь. Нынешнее лето уже на исходе. Но если к началу следующего мы будем готовы в поход и выступим все сразу, к осени мы не только возвратим свое, но и добудем новые обширные пастбища, которые я по справедливости разделю между улусными ханами, оказавшими мне повиновение и помощь.

Этот ход Мубарека был хорошо рассчитан: у Чимтая и у Шейха-Орды, поддержка которых была ему особенно нужна, людей и коней было много, а удобных пастбищ не хватало. Их улусы лежали в песчаных и солончаковых землях, где к середине лета палящее солнце выжигало почти всю растительность, и тогда начиналась беда. Лошадей приходилось сосредоточивать в редких оазисах, где они едва могли прокормиться в период засушья, а иногда не спасало и это; надо было униженно просить и задаривать более счастливых соседей, чтобы они позволили перегнать часть голодающих коней на свои земли.

Поэтому Шейх-Орда, до сего времени хранивший каменную неподвижность и не произнесший ни звука, при последних словах Мубарека заерзал на подушке и пробормотал:

— Что же, если все разом выступим, тогда конечно… Время как будто подходящее.

Но Чимтай, который был миролюбив и считал, что с Золотой Ордой, пока она сильна, лучше ладить по-хорошему и добиваться от нее послаблений путем хитрости и переговоров, поборол соблазн и сказал:

— Я думаю, ты прав, великий хан, в том, что мы сейчас могли бы одолеть Узбека. Но эта победа стоила бы нам больших жертв, ибо Золотая Орда еще очень сильна. Зачем сегодня платить дорогой ценой за то, что завтра и так будет наше? Узбек скоро умрет, и тогда Тинибек ни одного дня не останется в наших степях: он уйдет сам, со всеми своими людьми, чтобы захватить ханский престол в Сарае. И ты, не потерявши ни одного воина, возьмешь обратно Сыгнак и все свои южные земли. А когда между сыновьями Узбека начнется драка за ханский трон, кто знает еще, не достанется ли он тебе или кому-нибудь из нашего рода, если мы к тому времени не растратим зря своих сил и если Аллах будет к нам милостив?

Эти слова произвели на всех присутствующих заметное впечатление. Только лишь Урус-хан почти с презрением взглянул на отца и сказал:

— Аллах бывает милостив к отважным. И большие победы никому не доставались даром, так же как никто еще не приходил к цели, оставаясь стоять на месте.

— Ты молод и неразумен, — строго сказал Чимтай. — Кто тебе говорит, что всегда надо стоять на месте? Бегать и прыгать умеет каждый мальчишка, но опытный охотник никогда не выскочит из засады и не побежит навстречу сайгаку, если видит, что сайгак сам приближается к нему!

— Это истина, — вздохнув, промолвил Шейх-Орда.

— Наверное, к следующему лету Узбек уже умрет, — сказал хан Кидырь. — А если нет, то все равно он долго не протянет. Один-два года можно и подождать.

— Если мне позволено будет сказать, — промолвил молодой хан Туй-ходжа, — зачем воевать с Золотой Ордой? Дешевле и легче будет, живя с нею в мире, подарками купить нескольких темников и с их помощью посадить на золотоордынский престол кого-нибудь из нашего рода. Тогда без всякой войны и Золотая Орда станет нашей.

— А через год ее снова отберут золотоордынские ханы, — вставил Темир-ходжа. — Лучше покончить с нею одним ударом и сразу истребить родичей Узбека, всех до единого! — добавил он, сверкнув злыми рысьими глазами. Но на его слова никто не обратил внимания.

Мубарек понял, что, за исключением Урус-хана да, может быть, Темира-ходжи, все склонны поддержать предложение Чимтая. Поэтому он счел более благоразумным прекратить сейчас обсуждение этого вопроса, надеясь до следующего собрания, путем личных переговоров и обещаний, договориться с каждым ханом в отдельности. Сделав вид, что он сам поколеблен, Мубарек-ходжа произнес: