— Кто там еще? — повернулась она вдруг к тени, заслонившей сияние свечей в большой светлице.
— Да пробудет милость господня в сем доме! Это мы, боярыня Илисафта.
— Это ты, отец Драгомир? Как же я перепугалась!
На самом дело конюшиха ничуть не испугалась. Она сказала это просто для того, чтобы успеть обдумать, по какой надобности явился в столь поздний час отец Драгомир. Чай, скоро петухи возвестят полночь.
— Заходи, батюшка, садись. Конюшего нет, скоро придет.
— Я слышал, как он кричал на служителей, — проговорил с некоторым беспокойством священник, отыскивая, где бы поудобнее усесться.
Он был стар и тучен. Бороду и кудри его посеребрила седина, но щеки алели молодо: святой отец не потреблял воды во все дни своей жизни. Он чтил приговор лекарей и особливо книги зодиака. «От воды жди беды», — говорилось в этой мудрой книге, дававшей ответы на все житейские вопросы.
— Боярыня Илисафта, — проговорил отец Драгомир, отступая в сени и выбрав удобное место на широкой скамье. — Дозволь мне, боярыня, сесть вот сюда. Ноги уже не держат. До чего я устал, слов не нахожу. Да и забота грызет. Как быть, коли государь соизволит прийти на богослужение? Как мне справить чин государев, когда я — сама знаешь — в грамоте не силен? Ежели не приедет преосвященный Тарасий Романский и не будет следить за мной и проверять, так сам государь знает всю уставную службу лучше всякого митрополита. Князю нашему ведомо многое, не доступное разуму других королей и царей, ибо благословил его святой Геронтий Афонский. Оттого-то ему и удача во всем, особливо в ратном деле, и будут ему покоряться князья и властители, покуда не настанет час и не снесет он мечом голову наибольшего змия. Помоги ему, великий боже и пречистая богоматерь, и ниспошли ему одоление супостатов! Но ведь владыка Тарасий Романский завтра сюда прибудет. Откуда же мне взять те слова, коих я в жизни не слыхал? Службу литургии и всякие требы я знаю назубок. И в скорости могу состязаться с любым книжником. А вот там, где кончается типик [30] Типик — церковный устав (греч.).
подстерегают меня опасности. Жития святых — это по части дьячка Памфила. Но теперь и дьячок ничем мне не может помочь. Горе, горе! Нынче вечером такая меня взяла тоска, и сказал я попадье, что уж лучше бы мне остаться в горах пастухом. Зачем было спускаться в долину Молдовы-реки после татарского опустошения? Что тут было в Тимише? Три дома уцелело. Другие семь домов были разрушены. Десять бедных жителей упросили меня служить в маленькой деревянной церквушке. Ведь я три года был послушником в монастыре. И службу помнил, и ладно пел. Хорошо мне было и среди пастухов и овец, когда скрывались мы в горах вместе с иноками. И подумал я, что, может, среди крестьян, принявших меня с такой любовью, мне будет еще лучше. А теперь что я буду делать?
— О чем ты, отец Драгомир? — мягко спросила конюшиха Илисафта.
Она не осмелилась прервать словоохотливого священника, но и терпения у нее не хватало выслушать его до конца. И пока он говорил, она думала о своих делах. Грядущий день и приезд господаря и впрямь казались ей грозным испытанием, хотя трудилась она изо всех сил, да и не поскупилась на поросят, каплунов и барашков. Страхи отца Драгомира передались и ей.
— Что я буду делать, коли государь явится на святую литургию?
— Что же делать? Ничего особенного, отец Драгомир. Поднесешь ему, как полагается, просфору, крест на целование, и все.
— Неужто этого достаточно?
— Отчего же нет?
— Дьячок говорит, что есть какие-то страшные слова в честь князей и венценосцев, а я их в жизни не слыхал.
— Да уж не верь ты, святой отец, всему, что говорит дьячок Памфил. Передай ему лучше, чтоб пришел ко мне со своей книгой зодиака.
— После отъезда государя?
— После.
— Я прикажу ему, матушка Илисафта. А мне-то как быть? Хотел я посоветоваться с его милостью конюшим Маноле. Уж не начать ли службу рано утром? Пока прибудет светлый князь в Тимиш, глядишь, а я уж и управился.
— И это неплохо.
— Так я и сделаю. А как же быть с дьячком? Ему же читать житие святых царей Константина и Елены. Читает он не спеша, смакует каждое слово. Я свою сербскую литургию могу отслужить с любой скоростью, людям хоть бы что, они в это время думают свое. А «Жития» — то на молдавском языке, так их они слушают. Да Памфил еще от себя добавляет и смотрит хмуро на прихожан, когда грозит им адскими муками. Жития святых царей не могут быть короткими. Притом дьячок добавляет от себя. И решил я так. «Добрые люди, — скажу я, — достославные деяния совершили святые Константин и Елена, как вы слышали в минувшем году на празднике оных святых. За нынешний год святые иных деяний не совершали. Ступайте с миром и выходите встречать государя Штефана. Как только станет известно о новых подвигах святых, коих мы нынче празднуем, будьте спокойны, я тут же доложу вам о них». Верно я говорю, матушка Илисафта?
Читать дальше