Михаил Садовяну - Братья Ждер

Ждер склонился перед своим дядей:

— Я все сделаю, как ты указываешь.

— Ты хорошо все обдумал, Ионуц?

— Хорошо. Когда нужно отправиться?

— Можешь отправиться через неделю или дней через десять, чтобы хватило времени на приготовления. Не готовь ни коней, ни оружия, ни пищи — в этом ты нуждаться не будешь. Позаботься о другом — чтобы ни одна душа не заподозрила, куда ты уезжаешь. Ни отец твой и ни брат. И чтобы знающие тебя не узнавали тебя и никто бы не окликал тебя твоим именем. Каждый вечер будешь приходить ко мне, и я разъясню все, что еще не успел. Потом ты тронешься в путь, но даже я не должен знать, когда это случится. Я возрадуюсь в тот час, когда ты возвратишься.

Ждер поднялся. Отец Амфилохие обнял племянника, прижался лицом, заросшим редкой бородкой к его голове.

— Ты готов? Иди. Завтра я опять позову тебя.

— Прости, святой отец и дядюшка. Я хотел бы кое- что сказать.

— Говори, и я исполню любое твое желание.

— Не давай зарока, — смеясь, ответил Ионуц. — Ибо я хочу увидеть, а может статься, попрошу отдать мне Григория Гоголю Селезня, который находится здесь в подземелье.

Архимандрит отступил на шаг, широко раскрыв глаза.

— Ты и это знаешь? Тебе известно, что я держу в подземелье Гоголю?

— Знаю. Час назад другой окаянный бродяга пришел ко мне и все рассказал.

— Тот самый кривой украинец?

— Да. Вот еще два человека, двое ловких пройдох, которым, как и нам, известно, от чего может померкнуть слава его светлости. Атаман Гоголя заявил деду Илье, что это для них клад. Однако старик хорошо понимает, что такие клады опасны. Быть может, было бы лучше и деда Илью посадить в темницу и держать его там заодно с Гоголей до той поры, пока у обоих навеки не закроются рты.

— Ты рассуждаешь довольно разумно, — согласился архимандрит.

— Надеюсь, святой отец и дядюшка.

— Но я решил, что эти люди послужат мне свидетелями, которых я буду держать на всякий случай для господаря. А так — какая польза будет князю от того, что исчезнут два негодяя. Старик остался в Васлуе из привязанности к своему атаману Селезню. Ежели я освобожу Селезня, оба они опять уйдут в степи и след их затеряется. Там, куда они отправятся, их слова не будут иметь ни силы, ни значения.

Ждер с сомнением покачал головой:

— Может, оно и так, святой отец и дядюшка. Но у меня есть другие, более убедительные доказательства. Залог, который ты держишь, недорого стоит. Ты можешь отпустить их на волю или отдать мне.

— А на что они тебе? Не думаю, чтобы они тебе понадобились там, куда ты отправишься. Такие люди бывают храбрыми, но они не постоянны. Они, как хищные волки, гонятся только за добычей.

С минуту Ждер размышлял.

— Ты, отче, обо всем успел подумать, — вкрадчиво заговорил он. — Но Гоголя просил меня через Илью, заклинал всеми святыми, чтобы я согласился повидать его. Он прекрасно понимает, что от меня ему нечего ждать милости, и потому заверяет, что знает-де очень много важного для меня. Разреши мне увидеться с ним. Я потом скажу тебе, какую цену может иметь такой товар. Или больше уж не стоит держать его здесь, близ господаря, — пусть идет разыскивать свои старые следы у Днепровских порогов, или — если он может принести какую-то пользу — надобно Г оголю освободить и отправить вместе с его товарищем на службу, полезную для князя. Если они возвратятся, пусть их щедро вознаградят и простят им все грехи. Ежели не вернутся, пусть монахи прочтут молитву за упокой их душ. Для таких грешников, я полагаю, читать придется девяносто девять дней.

— Да-да… — вздохнул архимандрит, — так можно сократить число людей, знающих тайну.

Ждер вопросительно посмотрел на своего дядюшку, но тот улыбнулся ему с искренней любовью.

— Стало быть, я понимаю так, — сказал, помедлив, архимандрит, — надо отправить этих людей в Брэильскую райю, так ты надумал?

— Да, дядюшка, — ответил Ждер. — Оба они когда-то служили Миху, недругу господаря. Пусть они теперь окажутся в Брэиле, якобы освободившись из заточения, найдут там своего старого хозяина и сызнова поступят к нему на службу. Пусть говорят ему правду и неправду обо всем, что делается здесь, под Васлуем. Затем, когда им будет сподручно, попытаются сделать то, что я посчитаю нужным. Вот о какой сделке хотел бы я поговорить с атаманом Григорием Гоголей.

— Хорошо. Пусть придет отец Емилиан, я отдам ему приказ. Ты спустишься к Гоголе завтра утром, когда рассветет. Для пленников наших в подземелье нет на ночное время ни факелов, ни свечей. Еще прикажу я отцу Емилиану устроить тебе ночлег поближе ко мне, дабы ты был рядом со мной на то время, пока еще проживешь в Васлуе. С той стороны часовни есть точно такой же покой, как этот. В нем останавливаются знатные гости. Подойдет он и для моего любимого племянника.