Степан Суздальцев - Угрюмое гостеприимство Петербурга

— Вы должны немедленно увезти Анастасию из столицы.

— Я — должна ? Я не ослышалась? — В елейном голосе княгини промелькнула тень холодной иронии.

— Вы не ослышались, — ледяным, полным ненависти и презрения тоном ответил Петр Андреевич. — Если вы не хотите искать ее по всей Европе вплоть до Ла-Манша, немедленно увезите ее отсюда.

— Вы намекаете на то, что этот молодой человек, имени которого у меня нет ни малейшего желания произносить, строит коварные планы…

— В этом случае я бы с удовольствием помог бы ему, сударыня, — усмехнулся Петр Андреевич. — Однако, увы, он изменил свои планы.

— Вот как?

— Он собирается обручиться с некоей леди… впрочем, имя не имеет никакого значения, — сказал молодой князь. — Куда важнее то, что он просил позаботиться об Анастасии, утешить ее.

— Тогда необходимо сейчас же рассказать ей правду! — заключила княгиня.

— Вы не посмеете.

— Я — не посмею ? — Марья Алексеевна была просто в бешенстве. — Не слишком ли много вы себе позволяете, юноша?

— Я позволяю себе ровно то, на что имею право, — бесстрастно отозвался князь. — Но я знаю, что вы любите Анастасию. И вы не станете причинять ей новую боль. Я уверен, вы хотите, чтобы она была счастлива.

— Разумеется, я хочу. Но это не означает, что вы можете дерзить мне, Петр Андреевич. И я имею полное право устраивать счастье Анастасии по своему усмотрению.

— Так что вы предпочтете? Открыть ей правду? Рассказать, что человек, которому она подарила свою первую любовь, оказался настоящим мерзавцем? А что, если она будет любить его до конца своих дней? Вы любите ее. А потому, как и я, считаете, что она заслуживает большего, нежели просто жалость и панегирик по утраченным иллюзиям несбыточного счастья с любимым. Пусть она верит в рыцаря в сияющих доспехах. Пусть она живет с мыслью о том, что где-то там, на другом конце Европы, есть великолепный принц…

— Вы начитались романов Уолтера Скотта, Петр Андреевич, — сурово оборвала эту речь княгиня. — Анастасия переживет этот разрыв.

— Разумеется, переживет, — согласился Суздальский. — Но к чему отнимать у нее эту сказку? Пусть она верит, что любила лучшего человека в мире.

— Верит и при этом знает, что он достался не ей? — с болью в голосе произнесла Марья Алексеевна. — Верит и живет с мыслью о том, что где-то там, далече, он счастливо растит детей, которых родила другая? — Голос ее дрожал. На глазах выступали слезы. — Можете ли вы знать, что такое — видеть любимого человека под руку с чужой женщиной, видеть, как его дети — которые так на него похожи — растут, становятся мужчинами? Можете ли вы смотреть на этих детей и понимать, что это могли бы быть ваши дети?

— Я любил женщину, которая вышла замуж, — ответил Петр Андреевич. — И я видел ее в объятиях другого. Я был на их свадьбе. Я видел их детей, которые могли бы быть моими детьми. И я счастлив, что у них все хорошо.

— Да вы просто святой, Петр Андреевич! — желчно воскликнула княгиня. — Вы потворствовали этому выродку видеться с моей девочкой! Вы были его опорой и защитой! Вы всякий раз устраивали им свидания! Ее несчастье будет на вашей совести!

— Я не такой плохой, как вы думаете, княгиня, — мрачно улыбнулся Петр Андреевич.

— Нет, вы хуже! — покачала головой княгиня.

— Увы, это правда, — согласился князь. — Но я желаю Анастасии быть счастливой. Так пусть она верит, что любила лучшего человека на земле.

— И живет с мыслью о нем всю оставшуюся жизнь!

— Нет, — возразил Петр Андреевич. — Когда он умрет, ей будет больно. Но она сможет пережить в себе эту утрату. Это будет далеко не так больно, как если бы она узнала всю правду.

— А с чего вы взяли, что он умрет, Петр Андреевич? — Княгиня насторожилась. — Постойте, так вы решили не ехать в Турцию? — Суздальский лишь покачал головой. Марья Алексеевна продолжала: — Вы поедете на Альбион. За ним. А там… Петр Андреевич, неужто вы убьете его?

— Это называется справедливостью, сударыня.

— Это называется местью, князь.

— С чего же местью? Он мне ничего не сделал.

— Но ведь он предал Анастасию.

— И что с того? — спросил Петр Андреевич. — Он предал всех. При чем же здесь княжна?

— Вы можете погибнуть на дуэли, — с грустью заметила княгиня.

— Если при этом я убью его, я буду рад такой кончине, — сурово произнес молодой князь.

— Петр Андреевич, — ласково сказала Марья Алексеевна, — миленький, вы едете на Альбион вовсе не затем, чтобы восстановить справедливость. Вы едете защищать честь девушки, которую любите. Девушки, которая любит вашего друга. И ради этой их любви вы принесли себя в жертву, став безмолвным соучастником преступного их союза. Вы видели, как протекал этот роман, и, даже себе в этом не признаваясь, втайне гордились, что видите ее влюбленные глаза, хоть они и обращены не к вам. Но потом ваш друг предал вас и ее. Он похоронил все, ради чего вы принесли себя в жертву. Но сможете ли вы хладнокровно вонзить в его сердце клинок? Что для вас главное? Честь? Гордость? Или любовь?