Игорь Минутко - Бездна (Миф о Юрии Андропове)

Н. И. Щас, Галь…

Запись закончилась.

— Он позвонил? — спросил Андропов.

— Нет, Юрий Владимирович. Примчался сам. На крыльях любви. Галине Леонидовне надо было узнать, куда увезли ее предмет. Естественно, узнала и уже около четырех была в Бутырках, привезла передачу, сказала: «Его любимое», потребовала свидания…

— И как вы поступили? — нетерпеливо перебил Андропов.

— Передача была принята. В свидании отказали. Хотя Галина Леонидовна и устроила скандал со всяческими угрозами.

— Все правильно.— Председатель КГБ ненадолго задумался.— Вот что… Не должно быть пауз. Завтра же ее надо вызвать на допрос.

— Но…— вырвалось у одного из присутствовавших.

— Пока в качестве свидетеля,— жестко сказал Андропов.

— Будет сделано, Юрий Владимирович.

— К этому допросу надо тщательно подготовиться. Вам, Федор Александрович, предстоит бессонная ночь. И — что наш директор Госцирка?

— Колеватов совсем другой человек.— Щарак вынул из папки, которая лежала перед ним, блокнот, стал листать его.— При обыске и аресте вообще отказался отвечать на любые вопросы. Сказал лишь одно. Вот. «На все вопросы буду отвечать только при своем адвокате».

— Скажите, пожалуйста, прямо-таки европейский законник,— в задумчивости произнес Андропов.

— Ничего, Юрий Владимирович,— усмехнулся Щарак.— Заговорит. Еще сегодня ночью. И покажет, что нужно.

— И завтра же…— Председатель КГБ обвел присутствующих медленным взглядом. За толстыми стеклами очков не было видно выражения его глаз.— Завтра же приступим ко второй стадии операции «Падающие звезды».

— Все готово, Юрий Владимирович. Вот список лиц, с которыми в первую очередь должны быть проведены превентивные беседы.

— Жесткие беседы,— сказал один из присутствующих в кабинете, молодой человек лет тридцати с твердой складкой губ на волевом напряженном лице.

— Что же, товарищи, действуйте.— Председатель КГБ поднялся с кресла (и все заметили: с некоторым трудом, поморщившись от боли). — Свободны. Только вас, Федор Александрович, я задержу на несколько минут.

Андропов и Щарак остались в огромном кабинете одни.

— Я хочу вам дать несколько советов…— Юрий Владимирович вынул из ящика стола колбочку с таблетками в виде розово-синих капсул, извлек две и проглотил не запивая.— Через минуту отпустит.

— Вам бы, Юрий Владимирович, на пару недель…

— Нам необходимо,— перебил Андропов,— прикинуть, о чем и как говорить с ней. Кому поручено…

— Ее ведет следователь Мирашов Захар Егорович, один из наших лучших работников.

— Отлично. А теперь вот что, Федор Александрович… Давайте все происходящее рассмотрим с позиций государственных интересов.

Кабинет следователя КГБ полковника Мирашова был просторен, светел (два окна выходили на юго-запад, и сейчас их озаряло зимнее утреннее солнце): письменный дубовый стол, с тремя телефонами, в углу столик для секретаря, сейф. Несколько стульев. Между окнами — картина: Ленин и Дзержинский беседуют в весеннем саду, расположившись в удобных креслах-качалках; пастельные, благостные тона. И лица у вождей мирового пролетариата благостные.

Было начало одиннадцатого. Свидетельница вызвана на полдесятого.

Хозяин кабинета, несколько полноватый для своих сорока шести лет, сидел за столом и неторопливо листал бумаги, разложенные перед ним.

В дверь деликатно постучали.

— Да,— без всякого выражения сказал полковник Мирашов.

Вошел молодой подтянутый секретарь.

— Приехала, Захар Егорович,— сказал он.

— Просите, лейтенант. Именно так: просите.

— Понимаю.

Прошло еще минуты две или три, и в кабинете появилась Галина Леонидовна Брежнева, в распахнутой дубленке, сверкая драгоценностями и вея французскими духами, шумная, решительная, отцовские густые черные брови капризно сдвинуты. Она бросила сумку, повесила дубленку в шкаф и, подвинув стул, села на него, широко расставив ноги. Взглянув на хозяина кабинета хмурым и напряженным взглядом, чуть хрипловатым голосом произнесла:

— Ну?

— Разрешите представиться, Галина Леонидовна, ваш следователь Захар Егорович Мирашов…

— Надо же! — перебила свидетельница.— У меня уже есть следователь! Да вы отдаете себе отчет…

Брежнева сделала паузу, дожидаясь реакции, и она последовала:

— Продолжайте, Галина Леонидовна,— спокойно сказал Мирашов, что-то записывая на чистом листе бумаги.

— Что вы там пишете? — нервно спросила свидетельница, и с лица ее мигом слетело надменное выражение.