Виктор Поротников - Утонуть в крови - вся трилогия о Батыевом нашествии

Выбравшись на Оружейную улицу, Пребрана увидела там настоящее побоище. Татары, которых было великое множество, безжалостно рубили саблями и закалывали копьями немногочисленных рязанских ратников, которые группами и в одиночку оказывали ожесточенное сопротивление врагу. Убивали татары и тех женщин, которые не сдавались в плен, взяв в руки оружие.

Пребрана метнулась к Большой улице, но и там вовсю шла сеча русичей с татарами. Повсюду на подтаявшем истоптанном снегу лежали убитые и умирающие, всюду алели пятна крови. По извилистому Змеиному переулку Пребрана добежала до Успенской улицы, которая прямиком вела к Соколиной горе. В переулке бегущая Пребрана наткнулась на двух мунгалов, которые снимали одежды с двух убитых немолодых боярынь. Занятые своим делом, степняки не обратили внимания на промчавшуюся мимо них девушку в беличьей шубейке.

На Успенской улице тоже лилась кровь, но здесь русичи сумели сплотиться и, сдерживая натиск татар, шаг за шагом отходили к Соколиной горе. Пребрана не сумела добраться до рязанских ратников, ее схватили трое мунгалов, выбежавших из какого-то дома с окровавленными саблями в руках. Степняки тут же начали срывать с Пребраны одежды и делить их между собой. Молодой кривоногий степняк со шрамом через все лицо стал запихивать шубейку Пребраны в большой кожаный мешок. Другой степняк, старый и седой, отнял у Пребраны платок и рукавицы. Третий взял себе платье Пребраны, а также ее нижнюю тонкую сорочицу и теплые башмаки.

Затем степняки затеяли спор, кому из них владеть такой юной и красивой невольницей. Кривоногий мунгал с обезображенным лицом, свирепо вращая раскосыми глазами, взял верх в этом споре. Вытащив из-за пояса веревку, он связал Пребране руки спереди на запястьях и потащил девушку за собой.

Пребрана пребывала как в полусне. Жуткая действительность как бы смяла в комок все ее мысли и чувства. Враги, увиденные Пребраной вблизи и во власти которых она вдруг оказалась, потрясли ее своей жестокостью и отталкивающим внешним видом. Пленившие Пребрану татары не принимали участия в стычках с рязанскими ратниками, предпочитая рыскать по домам и дворам в поисках поживы. Эта троица в вонючих овчинных шубах в одном из дворов отрубила голову какому-то беспомощному одноногому старику, в другом дворе они зарезали ножами пожилую женщину и маленькую девочку. Со всех убитых русичей степняки сдирали одежды, деля их между собой. По-видимому, это было в обычае у татар.

В одном из домов мунгалы схватили молодую женщину с грудным ребенком на руках. Младенца степняки убили, размозжив ему голову о стену дома. Бьющуюся в рыданиях женщину трое узкоглазых злодеев раздели догола и стали поочередно ее насиловать, связав несчастной руки за спиной.

При виде ужасной смерти младенца, мозги которого разлетелись по грязному снегу, у Пребраны все поплыло перед глазами. Шатаясь, как пьяная, она ухватилась руками за перила крыльца, слыша из сеней рыдания насилуемой матери умерщвленного младенца. Затем Пребрана провалилась в бесчувствие, как в темный омут.

Очнулась Пребрана от того, что кто-то легонько похлопал ладонью по ее щекам. Открыв глаза, Пребрана увидела Фетинью, склонившуюся над ней. У Фетиньи были растрепаны косы, из одежды на ней ничего не было, лишь маленький медный крестик на шее.

— Здравствуй, милая! — промолвила Фетинья, обняв себя за плечи и ежась от холода. — Сегодня мы с тобой, подруга, одеты явно не по погоде. — Фетинья невесело усмехнулась.

Пребрана приподнялась на локте и обнаружила, что лежит на грязной соломе в том дворе, где пленившие ее мунгалы зверски убили крохотного младенца. Вокруг нее и стоящей рядом Фетиньи находилось еще около двадцати женщин, многие из которых были совершенно обнажены, иные имели на себе лишь некое подобие набедренных повязок из разорванных нижних сорочиц и платков.

Фетинья помогла Пребране подняться.

— Я же была связана, кто снял веревку с моих рук? — спросила Пребрана. — Что здесь происходит?

— Меня и этих монахинь нехристи пленили на подворье женского монастыря, — ответила Фетинья, стуча зубами от холода. — Мунгалы нас раздели и погнали куда-то. В пути нам попался какой-то знатный мунгал на рыжем коне, он велел татарской страже загнать нас на этот двор. А от веревок я тебя освободила, милая. Тут были трое каких-то нехристей с мешками в руках, но при виде татарина на рыжем коне они живо куда-то удрали.

Фетинья с сочувствием оглядела дрожащую на ветру Пребрану, на которой из одежды были лишь шерстяные чулки, крепившиеся завязками на бедрах.