Деннис Лихэйн: Настанет день

— Ты уже хозяин города, Бейб, а ведь ты даже еще не приехал.

Это, конечно, позволяло взглянуть на происходящее иначе. Бейб побаивался, что Нью-Йорк — слишком большой, слишком громкий. Что Нью-Йорк его проглотит, что в Нью-Йорке он затеряется. Теперь же он вдруг осознал противоположное: сам он уже стал чересчур большим для Бостона. Ему уже не хватало места. Слишком маленький город, слишком провинциальный. Нью-Йорк — вот единственная площадка под стать Бейбу. По-настоящему огромная. Нью-Йорк, и только Нью-Йорк. Который вовсе не проглотит Бейба. Это он сам проглотит Нью-Йорк.

Я Бейб Рут. Я больше, лучше, сильнее и популярнее кого угодно.

Какая-то пьяная женщина ударилась о его дверь, и он услышал ее хихиканье: от одного этого звука у него мигом набухло в штанах. На черта он торчит тут один, когда можно быть там, болтать, раздавать автографы, травить байки, которые много лет спустя будут пересказывать внукам?

Он вышел. Направился прямиком в вагон-ресторан, пробираясь между пляшущими пьяными; одна пташка на столе дрыгала ногами, словно в варьете. Двигаясь боком, он протиснулся к бару, заказал двойной скотч.

— Почему ты нас покидаешь, Бейб?

Он повернулся: рядом с ним стоял пьяный коротышка с высокой подружкой, оба уже нализались в стельку.

— Я не покидаю, — возразил Бейб. — Меня продал Гарри Фрейзи. Я права голоса не имею. Я простая рабочая лошадка.

— Значит, ты когда-нибудь вернешься? — спросил тот. — Отыграешь свой контракт — и снова к нам?

— Конечно, — отозвался Рут.

Тот похлопал его по спине:

— Вот спасибо, мистер Рут.

— И вам спасибо, — ответил Бейб, подмигнув его подружке. Он осушил рюмку и заказал еще.

В конце концов он разговорился с одним здоровенным парнем и его женой-ирландкой. Выяснилось, что этот верзила когда-то был одним из бастующих копов, и вот теперь они едут в Нью-Йорк, чтобы провести там коротенький медовый месяц, а потом двинутся на запад, потому что хотят навестить друга.

— И о чем вы только думали, ребята? — спросил его Рут.

— Просто пытались добиться, чтобы к нам относились по справедливости, — ответил бывший коп.

— Но так не делается, — заметил Бейб, пожирая глазами его женушку: прелесть, и акцент у нее дико возбуждающий. — Поглядите хотя бы на меня. Я самый знаменитый бейсболист в мире, но все равно не имею права сказать хоть слово, когда меня продают. Нет у меня такой власти. Те, кто выписывает чеки, пишут и правила.

Экс-полицейский улыбнулся — печально, отчужденно.

— Для разных классов людей существуют разные кодексы правил, мистер Рут.

— Ну разумеется. А когда было не так?

Они приняли еще по нескольку порций. Надо сказать, Рут никогда раньше не видел настолько влюбленной пары. Они почти не прикасались друг к другу, они не сентиментальничали, не сюсюкали, не называли друг друга «золотцем» и тому подобное. И все равно, представьте себе, между ними чувствовалась словно бы невидимая натянутая нить, электрический провод, и провод этот соединял их куда прочнее, чем сплетенные руки или ноги. И провод этот не искрил, а горел ровно. Тепло и безмятежно. Честное бойскаутское.

Руту стало грустно. Он никогда такой любви не испытывал, даже в самые первые дни с Элен. Он никогда такого не чувствовал, ни к кому. Ни к какому человеческому существу. Никогда.

Безмятежность. Честность. Дом.

Господи, да разве такое возможно?

Получается, что да. Есть же оно у этих двоих. Один раз женщина дотронулась до пальца своего экс-копа. Просто слегка коснулась, только и всего. И он посмотрел на нее, и она улыбнулась ему. Взгляд ее просто надорвал Бейбу сердце. Кто-нибудь когда-нибудь так на него смотрел?

Нет.

А посмотрит?

Нет.

У него слегка улучшилось настроение, лишь когда он вышел с вокзала, помахав на прощание этой парочке, направившейся к стоянке такси. Очередь была длиннющая, день выдался холодный, но за Бейбом прислали черный «штутгарт» с водителем, и Рут двинулся к нему, и водитель высунул руку из окошка, поскольку его узнал.

— Это Бейб Рут! — воскликнул кто-то, и несколько человек показали на него, прокричали его имя. А на Пятой авеню с полдюжины машин просигналили в ответ.

Он оглянулся на парочку, стоявшую в очереди. Все-таки очень холодно. Он хотел было окликнуть их, предложить подвезти до гостиницы. Но они даже не смотрели в его сторону.

Манхэттен вовсю приветствовал Бейба, сигналил, вопил «Ура!», но пара ничего этого не слышала. Они стояли лицом друг к другу, и экс-коп закутал ее своим пальто, чтобы укрыть от ветра. Бейб снова почувствовал себя одиноким, всеми брошенным. Он испугался: может быть, он каким-то образом упустил самое главное в жизни? Может быть, та штука, которую он проворонил, больше никогда-никогда не появится в его мире? Он отвернулся от парочки, решив, что они могут и подождать такси, ничего. Все у них будет хорошо.