Бернард Корнуэлл: Языческий лорд

Тогда мне удалось быстро отклониться назад, чтобы ослабить напор, и мертвец упал лицом вперед, а я наступил ему на спину и замахнулся Осиным Жалом в сторону воина с топором.

Мой шлем потряс оглушительный удар, так что на мгновение у меня в глазах потемнело, и эту черноту рассекали лишь молнии, но я вцепился в свой меч и колол им снова и снова, а напор вновь усилился.

Щиты стучали по щитам. В мой вонзился топор, отклонив его книзу, а сверху проникло копье, проткнув мое левое плечо до кости, я дернул щит вверх, ощутив, как острая боль спустилась по руке, но Осиное Жало нащупало плоть, и я провернул его в ней.

Мой сын Утред отбросил щит, превратившийся в щепки, удерживаемые вместе лишь коровьей шкурой, и обеими руками взялся за меч Сигурда, круша им датчан.

Финан присел, просовывая свой меч между щитами, а люди позади нас пытались тыкать копьями в бородатые рожи, и больше никто не кричал. Они хрипели, ругались, стонали, а потом снова ругались.

Нас оттеснили. Я знал, что через мгновение нас оттеснят за горящие дома, датчане увидят проем и ринутся в него, чтобы проникнуть в наши ряды изнутри.

Вот так я умру, думал я, крепко сжимая Осиное Жало, потому что должен держать его, когда умру, чтобы отправиться в Вальхаллу и там пить и пировать со своими врагами.

Внезапно чудовищный напор ослаб. Датчане вдруг отступили. Они по-прежнему дрались. Какая-то рычащая тварь ударила своим топором по моему щиту, расщепив древесину и пытаясь сдернуть щит с моей раненой руки, и Утред встал впереди меня и нанес тому человеку удар снизу, тот выронил свой щит, а меч моего сына взметнулся со скоростью полета зимородка и опустился на шею датчанину, так что его каштановая борода стала рыжей и засочилась кровью.

Утред отступил, другой датчанин попытался его настигнуть, и мой сын с презрением отбил его меч в сторону и погрузил свой клинок ему в грудь.

Воин упал навзничь, и некому уже было его удержать на ногах, потому что за ним никого не было, так я понял, что датчане отходят.

Потому что прибыл Эдуард Уэссекский.

Поэты воспевают резню, хотя немного я видел поэтов на поле битвы, да и те обычно ныли где-нибудь в задних рядах, прикрыв глаза руками, а эта резня при Теотанхиле заслуживала величайшего поэта.

Без сомнения, вы слышали песни о победе Эдуарда, как он перерезал датское воинство, как купался в крови язычников, как Господь даровал ему триумф, что будут помнить до конца дней.

Но всё произошло не совсем так. По правде говоря, Эдуард прибыл, когда всё было уже почти кончено, хотя он действительно сражался, и храбро сражался. Это мой друг Стеапа вызвал в рядах датчан панику.

Его называли Стеапа Снотор, Стеапа Умник, что было жестокой шуткой, потому что умен он не был. Он туго соображал, но был преданным и жестоким воином.

Он был рожден рабом, но когда вырос, стал командиром дворцовой стражи Альфреда, а Эдуард был достаточно умен, чтобы оставить Стеапу на этом посту. И теперь Стеапа повел всадников в яростную атаку на задние ряды врага.

По правде говоря, в задних рядах обычно стоят люди, что не ощущают радости битвы, те, кто боится стены из щитов. Некоторые из них, может, и большинство, пьяны, они пьют эль или медовуху, чтобы набраться храбрости перед сражением.

Эти люди — худшее войско, и они то и были атакованы Стеапой, который повел на них людей короля, и там началась резня, а когда начинается резня, быстро распространяется паника.

Датчане были сломлены.

Воины в задних рядах датчан заметались в беспорядке, их щиты больше не соприкасались, они не ожидали нападения и были побеждены еще до того, как Стеапа до них добрался.

Они побежали за своими лошадьми и были сметены саксонскими всадниками. Другие саксы строились в стену из щитов у брода, и я понял, что смотрел не в том направлении в ожидании Эдуарда.

Я считал, что он появится с юга, а вместо этого он отправился по римским дорогам из Тамворсига и пришел с востока. Рядом с развевающимся знаменем Уэссекса с драконом реял флаг Этельреда со вставшим на дыбы конем, и внезапно я громко рассмеялся, потому что над центром быстро разрастающейся стены из щитов вздымалось третье древко, но знамени на нем не было.

А вместо него оттуда на длинной веревке свисал скелет без черепа и одной руки. Святой Освальд прибыл, чтобы драться за этих людей, и его кости вознесли над армией западных саксов и мерсийцев. Стена из щитов увеличивалась, пока люди Стеапы сгоняли бегущих датчан, как волкодавы коз.