Думы о муже, который связался с бородатыми людьми из-за бугра, которые иногда воровато появлялись к ним по темным ночам, их речи о «джихаде», чистом исламе, кавказском Имамате, огромное количество денег, которые они с собой приносили, не давали и сегодня, без грустных и тревожых дум, спокойно ложиться спать жене Эстенгера. Она вязала теплые шерстяные носки, из глаз на ее худые руки беспрерывно падали капли горячих слез.
Она, почувствовав какую-ту тревогу, вдруг вскинула глаза. В это время в селении часто отключали электрический свет, поэтому в коридоре горела керосиновая лампа. Между створками приоткрытых дверей в комнате, где спал ее муж, перед ее глазами замаячила какая-то тень с каким-то предметом в руках. Она, как стала, так и остолбенела с недовязанным носком, нанизанным на спицы. Она, пытаясь закричать, приоткрывала рот, но она не слышала своего голоса. Когда в комнате мужа, услышала возню, резкий режущий хруст костей и захлебывающееся мычание, он потеряла сознание и упала.
Она не помнит, когда она очнулась. Но когда с керосиновой лампой вошла в спальню мужа, то, что увидела там, довело ее до шокового состояния. Она дико закричала и выбежала в коридор.
Какие же страсти разгорались в селении, предшествовавшие этой казни? Что могло случиться, чтобы подросток, растущий без отца, взял на свою душу такой грех? Что стало с его старшим братом? Где и в каких обстоятельствах Эстенгер обесчестил старшую сестру Керима? Нельзя ли было ей как-то избежать этого позора?
У Заремы последнее время все складывалось не так, как она этого ожидал. Отец работал старшим следователем в отделе внутренних дел района, когда его старшим группы милиционеров отправили в мятежнюю Чечню. Через несколько месяцев с командировки вернулись все милиционеры, кроме его отца, сказали, пропал без вести. Тогда Зареме было пятнадцать лет, в этом году исполнилось восемьнадцать. Самому старшему брату в этом году исполнилось шестнадцать лет, он болел неизлечимой болезнью, был прикован к постели. У них в семье были еще два брата: Керим тринадцати лет и Расул пяти лет. Мама в том году слегла в постель, долго хворала, худела изо дня в день, ее три раза отвозили в районную больницу на лечение. Врачи ставили то один, то другой диагноз, при виде Заремы стыдливо отводили глаза, говорили, ее надо отвезти в Ростов на срочное и дорогостоящее лечение. За несколько месяцев болезнь скрутила маму так, что на нее страшно было смотреть. Когда обострялась болезнь, она от боли кричала так, что, куда бы Зарема не убежала, ее преследовал ее дикий крик. Мама к весне скончалась. Ее тихо и скромно похоронили.
На поминки матери зарезали быка. Мясо и на оставшуюся муку в чанах в тендыре испекли хлеб, раздали сельчанам. После похорон матери в семье, если наскребешь, самое большее, на три оставались припасы. Отца она перестала ждать. Без отца, матери как дальше жить с больным братом, она не знала. Она понимала, что что-то все-таки надо предпринимать.
Реформы, навязанные советскому народу из Москвы, разрушили налаженную систему сельского хозяйства, которое какм-то образом обеспечивало селян. Совхоз переименовали в колхоз, колхоз в какой-то ГУП, а потом в МУП. Видно было, как из этого хозяйства растаскивали трактора, машины, хлебоуборочные комбайны. В конце-концов директором МУПа назначили Эстенгера, недавно вернувшегося с тюрьмы.
Через родстенников он каким-то образом уговорил Зарему, и отправил ее на летние отгонные пастбища скота дояркой. Зарема по выходным дням с ночекой приходила и навещала братьев. С собой то приносила несколько мером муки, то простоквашу, то, если припадет, сметану, сливочное масло. Так и жили, без помощи, без поддержки, без опоры. С перестройкой и войной в Чечне люди страшно изменились: стали злыми, жадными, отчужденными. У всех были свои беды, свои семейные проблемы, так что с лишним куском хлеба ни с кем не делились, на чужое горе особо не откликались. Зарема поняла, что ей не на кого надеяться, кроме на своих сил.
Тем временем здоровье больного брата изо дня в день ухудшалось, он таял на глазах. Сельский врач посоветовал срочно отвезти его в больницу и уложить там. В селении не было автомобилей, кроме Эстенгера. В селении и не было телефона, мобильные телефоны только-только появлялись в городах и то у самых богатых людей. Зарема несколько раз с просьбой отвезти брата в районную больницу обращалась к Эстенгеру в его офис. Тот как только увидит Зарему, бесстыдными глазами начинал шарить по ее не по-девичьи пышной и высокой груди, полным спелым губам, плоскому животу, смазливо, не скрывая своих грязных мыслей, разглядывал с ног до головы, как блудливый кот, языком облизывал свои похотливые губы, смачно цокал.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу