Юрий Нагибин - Мартин Андерсен-Нексе

— Четыре дня! Вас ограбят, разденут и скинут с поезда. Примут за шпиона и посадят в тюрьму, если не прикончат на месте. Не шутите с победившим пролетариатом, Нексе.

— У меня мандат, подписанный самим Уншлихтом! — Нексе показывает Гроссу какую-то бумажку. — Видите? И тут сказано: «Всем организациям оказывать товарищу Нексе всемерную помощь».

— Кто такой Уншлихт?

— Заместитель председателя ГПУ!

— Звучит гордо. Похоже, что вы сами не прочь сотрудничать с этим ведомством.

— Это ведомство — щит революции.

— Вы — неоценимый человек для диктатуры. Все — на веру, полный отказ от собственного мнения, предельно развитое стадное чувство. — Поезжайте в Самару, Нексе. Может быть, там разобьют ваши розовые очки…

…Тащится сцепленный из разномастных вагонов пассажирский поезд. Тут и пульманы, и общие спальные вагоны, и дачные со скамейками для сидения, две-три теплушки с трубой на крыше. Паровоз, питаемый дровами, задышливо одолевает некрутые подъемы среднерусской равнины. Судя по тому, как прямо, столбом, уходит в небо густой белый паровозный дым, стоит жестокий мороз.

Нексе смотрит в заледенелое окошко купированного, но неотапливаемого, как и весь поезд, вагона, на белые сверкающие поля, темные перелески, на прекрасную и грозную зимнюю Россию. Он поднял воротник пальто, поглубже надвинул свою странную датскую шапку, руки спрятал в рукава. А кругом бабы в толстых перепоясанных шубах, мужики в тулупах и валенках. Их добротный вид подчеркивает иноземную незащищенность Нексе.

Внезапно поезд, залязгав тормозами, останавливается.

— Ну вот, — вздыхает пассажир в шубе на волке. — Опять, что ль, дрова кончились?

Нексе вслед за другими выходит из вагона. Оказывается, поезд встал на разъезде. Крутом снежное поле, метет поземка, воздух звенит от мороза. Нексе приплясывает в своих остроносых ботинках, пытаясь согреться. Возле него оказывается небольшая, ладная молодая женщина в шубке и пуховом платке. У нее румяные от мороза щеки и серые доверчивые глаза. Она сострадательно смотрит на Нексе, который храбро улыбается ей.

— Кто же вы такой есть? — говорит женщина удивленно-жалостливо. — Смотрю и понять не могу, как вы в таком виде ехать решились.

Нексе улыбается и разводит руками:

— Иностранец! — догадалась женщина.

Обрадованный Нексе отвечает по-немецки, старательно выговаривая слова:

— Датчанин. Еду в Самару.

— Ох, горе мое! — всплеснула руками женщина и решительно: — Пошли к нам в теплушку. Вещи-то ваши где?

Женщина мешает немецкие слова с русскими, но выручают жесты и выразительные интонации.

Нексе отлично ее понимает. Он бежит к своему вагону и возвращается с рюкзаком, наплечной сумкой и довольно большим мешком.

— Что тут у вас? — сразу насторожилась женщина.

— Варежки, шапочки. Шестьдесят пять пар, — поясняет Нексе.

— Это для чего ж так много? — нахмурилась она.

— Для детского дома… Я… как это? Шеф… шеф детского дома. — И поняв, что женщина заподозрила нехорошее, что неудивительно в это трудное время, Нексе достает из кармана свой спасительный мандат и протягивает женщине.

— Вон что!.. — уважительно говорит она. — А я вас не читала и даже не слышала. Теперь обязательно прочту. Ну, пошли!..

Она приводит его к теплушке и помогает забраться внутрь. Вокруг нещадно дымящей печурки расположились разные люди, преимущественно демобилизованные по ранению красноармейцы.

— Ты кого сюда привела? — возмутились обитатели теплушки. — Никак, мешочника?

— Нет. Товарищ из Дании. В Самару едет, в подшефный детский дом. Ребятам теплые вещи везет, а сам чуть не замерз до смерти.

— Неужто он для того в Россию притащился?

— Он писатель. У себя знаменитый. И детский дом его именем назван.

— Ну, мы в писателях не разбираемся. А мужик, видать, правильный. Пущай живет тут у нас… — разрешил за всех бородатый воин-постыльник.

И Нексе остался жить в теплушке. Женщина велела ему разуться и надеть носки толстой домашней вязки. Нексе тщетно отказывался.

— Вам нелепо вам помощь оказывать, — смеясь говорила женщина. — Вот мы и выполняем указание товарища Уншлихта.

Поднесли ему и водочки для угреву — ужасающий сырец, от которого он долго не мог отдышаться. И дорожных щей дали похлебать. А тут как раз и поезд тронулся…

— Вы куда путь держите? — спросил — Нексе женщину под убаюкивающий перестук колес.

— В деревню, за Самару. Фельдшером работать.

— А где ваш дом?