Александр Филимонов - Приди и помоги. Мстислав Удалой

Князь Мстислав любил, когда все хорошо заканчивалось.

— Дозволь, князь Константин, полюбопытствовать, — попросил он перед тем, как разъехаться. И обратился к человеку-горе: — Скажи, витязь, — тебя не Добрыней ли зовут?

— Точно. Добрыней зовут, княже, — смущенно улыбнулся великан.

— Вот, вот. Слышал про тебя, витязь. Жаль, не приходилось в бою тебя видеть, — с оттенком восхищения в голосе сказал князь Мстислав. И, видимо уловив некоторую двусмысленность в своих последних словах, поспешил поправиться: — Да оно и хорошо, что нынче не увидел! — И они с великаном Добрыней понимающе улыбнулись друг другу.

Невиданное по силе ополчение новгородское возвратилось домой, не потеряв ни одного человека, не пролив ни капли крови. В Торжке князь Константин с рук на руки принял брата Святослава, нисколько не опечаленного утратой новгородского стола, и доставил его во Владимир, к великому князю.

Всеволод Юрьевич Большое Гнездо скрепя сердце смирился с потерей Новгорода, считая ее временной. Для него, под чьей властью были огромные земли, поставить древний и знаменитый город под свою руку было скорее делом чести, чем выгоды. За те тридцать пять лет, что он сидел во Владимире великим князем, ему случалось и владеть Новгородом, и упускать его из рук. Свободолюбивых, непостоянных в своих пристрастиях новгородцев нельзя было завоевать с наскока — их следовало медленно и упорно приручать, как приручают дикого зверя — и лаской и силою. Великий князь был уверен, что рано или поздно сможет это сделать и если не ему, то кому-то из его сыновей Новгород будет принадлежать уже по собственной воле.

Великого князя встревожило другое. Неожиданно на русской земле появилась сила, равная, пожалуй, его силе. Но свою мощь Всеволод Юрьевич копил понемногу, десятилетиями упорно и терпеливо собирая ее, а эта — появилась будто в одночасье! Князь Мстислав Мстиславич, свояк, если тщательно подходить к степени родства по общему предку Владимиру Мономаху — внучатый двоюродный племянник, вчерашний владелец ничтожного удела торопецкого, жалованного ему Рюриком из милости. Рюриком, который перед великим князем — ничто!

И вот пожалуйста — князь новгородский, повелитель обширнейших пространств и несчетного множества подданных. Сила, возникшая почти ниоткуда! Уж не сам ли великий князь, навязывая свою волю новгородцам, породил эту силу?

Приходилось Всеволоду Юрьевичу смиряться. Сын Святослав вернулся невредимым — и то хорошо. К тому же великий князь твердо знал — Мстислав не нарушит крестного целования. Одна порода с покойным отцом, и уж чего-чего, а вероломства в их душах не было никогда. Свою выгоду упустят, а клятву верности соблюдут. На своем веку великий князь повидал немало предательства, бывало, что и сам, вынуждаемый задачами государственными, преступал законы княжеской чести. Случалось — посмеивался над глуповатой честностью Мстислава Храброго. Думая о сыне его — Мстиславе Мстиславиче, недоумевал — отчего тот не вышибет из дяди своего Рюрика удел побогаче, а то и смоленский княжеский стол? Ведь мог! И был бы в своем праве. Только ему, князю Мстиславу, и в голову не приходило, что можно поднять руку на родного дядю, оставшегося вместо отца!

Однако можно сколько угодно посмеиваться над чужой честностью, но когда сам имеешь дело с кем-то, то хочется, чтобы человек этот оказался верным древним законам чести. Князь Мстислав был именно таким. Всеволод Юрьевич мог отныне быть уверенным в его дружбе. На том великий князь и успокоился.

Набрав внезапно силу, Мстислав Мстиславич не нарушил равновесия, сложившегося к этому времени на русской земле. До него это равновесие удерживалось великим князем Владимирским — с одной стороны, и южными князьями Ольговичами — с другой. После смерти великого князя Киевского Святослава первенство владимирской земли было окончательно признано Русью. Старший из Ольговичей — князь Всеволод Чермный занимался своими делами на юге, точил зубы на Галич, на Киев. И в конце концов заключил мир со Всеволодом Юрьевичем, отдав дочь свою за сына великого князя — Георгия, а Киев выменял у Рюрика на Чернигов — древнюю наследственную вотчину Ольговичей.

На русской земле наступило относительное затишье. А укрепление Новгорода и слава его нового князя, как защитника попранной справедливости, разнесшаяся повсюду, делали мир в русской земле еще более прочным.