Анатолий Субботин - За землю Русскую

Море встретило ладьи попутным ветром. Подняв паруса, понеслись они вперед. Солнечный блеск, отражаясь в воде, проникал далеко в ее прозрачную глубину и играл в ней, рассыпаясь радужными лучами.

На четвертый день плавания увидели новгородцы Готланд. Обойдя остров на виду у берегов, ладьи опустили паруса у вымола в Висби.

Почетно встретили в Висби гостей из Великого Новгорода. Не успели Спиридонович и Ивкович сойти на землю, как появился гонец бургомистра. Он поклонился, приветствуя гостей, и сказал:

— Мейстер Зингер, бургомистр славного города Висби, просит гостей, что пришли на ладьях из Новгорода, пожаловать в городовую ратушу. Бургомистр и советники желают знать: благополучно ли совершили гости плавание, с какими товарами пришли, долго ли будут торговать в Висби?

Гонцу ответил Василий Спиридонович.

— Рады слышать мы о чести, какую оказывает нам почтенный бургомистр славного города Висби. Благополучно шли мы на ладьях и товары свои привезли. Как только ладьи станут к вымолу, мы будем в ратуше.

— Нужна ли стража для охраны ваших ладей, почтенные гости? — спросил гонец.

— Нет, стража на ладьях своя. Честность и справедливость торга в Висби известна в Великом Новгороде.

Проводив гонца, Спиридонович передал Афанасию Ивковичу и Ивашке то, о чем говорил гонец.

— Нынче мы отправимся в ратушу. Здешние люди выше всех добродетелей чтут цветистую речь и поклон лишний. Пусть вор, пусть нечестен на торгу, но сумел прикрыть себя вовремя поклоном вежливым да речью громкой в похвалу городу, обнадежен будет на торгу и правами и льготами. В ратушу пойдем в чугах распашных, а ты, Ивашко, в бехтерце мелкокольчатом; зноен день, а на головы наденем шапки темнокуньи. О торговых гостях судят в Висби по одежде богатой; обычая ихнего не нарушим.

— Правду молвил ты, Василий Спиридонович, — сказал Ивкович. — Но в ратушу иди один; товарищем возьмешь молодца удалого, — Ивкович показал на Ивашку. — А меня разбило дорогой; не то что в чуге да шапке куньей — в легком кафтанишке жарко.

В бороде Афанасия Ивковича пробивается седина. Лицо у него сухое, похожее на лики святителей, коих писал мастер Дмитрий в Нередицком монастыре; глаза Ивковича, когда-то синие, а теперь напоминающие поблекшие полевые васильки, смотрят так, словно вот-вот скажет он что-нибудь такое, над чем все посмеются. Любит Ивкович прикинуться простоватым, недалеким умом, любит пожаловаться на хворь и усталость, — но все это для людей. Не первый десяток лет ведет он торг с иноземцами, а не было случая, чтобы смог кто-либо обмануть его или перехитрить. Бывало противник радуется: обошел-де хитрого гостя, а после, как решится дело, глядишь, выгоды и прибыль достались Афанасию Ивковичу. Торговал он в Висби мехами, воском и льном. Любил торговать на серебро чеканью или весом, избегал мены — товар на товар. «Менял, скажет, пробовал. Кто просится на мену, знаю — заваль сбыть ищет. Сверху малина, снизу — прости господи».

Когда Ивкович сказал о нежелании своем идти в ратушу, Спиридонович усмехнулся:

— Можно ли так, Афанасий Ивкович? Вместе на ладьях шли, вместе нам и честь давать бургомистру.

Настоял Спиридонович на своем. Потея от жары, медленно шли городом новгородские гости. Ивашко с двумя гребцами провожали их. Гребцы в легких зипунах с кожаными поясами. На улице ветер поднимает тучи пыли. Точно рыжий дым, вьется она над городом, липнет к потным лицам. От жары и пыли Афанасий Ивкович вконец обессилел.

— Не торопись, Спиридонович! — молвил он. — Ох, сидеть бы мне, по моим-то летам, в Новгороде, на торгу, а я вот тащусь в чуге по этакой-то пылище. Сил нет.

— Отмучимся, Афанасий Ивкович, зато льготы и все, что надо для хорошего торга, будем иметь, — ободрял Ивковича Василий Спиридонович. — Не даром морем шли, и не соль, не сукна желаем погрузить в Висби на свои ладьи.

— Ох! — вздохнул Ивкович. — Возьмем ли желанный товар?

— Возьмем. И медь возьмем и олово.

— Не найдется меди, Спиридонович, рад будешь и сукну.

— Поищем. Не найдется у тутошних, с любечанами и франками поведем торг… Сукно да мальвазею с романеей пускай иноземные гости сами везут в Новгород.

— На словах-то гладко оно, — не сдавался Ивкович. — О страже только забыл ты молвить. Погрузим товар на ладьи, а стража когтями нас… Смел и удал ты, Василий Спиридонович, да на чужой земле мы, не в Новгороде. Не пришлось бы в обратный путь идти с пустыми ладьями.

— О! — Спиридонович взглянул в плутовато сузившиеся глаза Ивковича. — А на что же тогда хитрость твоя? Мне ли учить тебя! Слыхал я о том, как брал ты в Висби соленую рыбу, грузил на ладьи, а приходил в Новгород — в бочках не рыба, медь лежала. Не станем кричать на весь торг о том, какие товары грузим на ладьи.