Анатолий Субботин - За землю Русскую

— Смел ты, лыцарь, что пришел ко мне и Великому Новгороду без поклона, со злым словом. Не привыкли мы на Руси к дерзкой речи. Припомнить бы правителю земли свейской Биргеру: как стоит Русь — не бегали русичи в битвах. Встретим свейское войско по обычаю нашему.

Александр поднялся, давая этим понять, что сказал все и отпускает посла. Рыцарь, изумленный холодностью князя, поклонился ниже. Идя в Грановитую, он ждал, что после его слов увидит растерянность и испуг на лицах новгородского князя и ближних бояр, но Александр даже улыбался; ни словом, ни намеком не выразил покорности слову правителя. Сопровождаемый Федором Даниловичем, рыцарь покинул Грановитую. Как только за ним закрылась дверь, Александр шагнул вперед, оборвав на плече пряжку, сбросил корзно.

— Так ли, как этот свей, приличествует иноземцу говорить с Великим Новгородом! — воскликнул он. — Хочу слышать ваш совет, боляре.

— Соберем полки, княже, и затворимся в городе, — сказал боярин Лизута. — Велика сила свеев, но за стенами, даст бог, и с малым числом воинов отсидимся.

— В поле свей побьют наши полки, — вслед за Лизутой подал голос Стефан Твердиславич. — Твоя воля, княже, и посадничья, но совет наш — держать Новгород.

— Подождем, не зря ли пугал свей?

И как всегда в палате — слово за слово, — мирная речь готова перейти в спор. Александр недовольно хмурился, наконец он не выдержал.

— Не ждать врага, — сказал он, и по тому, как прозвучал его голос, всем стало ясно, что решение его неизменно. — Сядем в городе, побьют нас свей. Следом за ними начнут поход ливонские лыцари и датские полки. Позор обретем себе. Не людно войско наше, но бог не в силе, а в правде. Разобьем свеев, остановим и меченосцев. Не словами, мужи, боем докажем силу Руси.

Голосили первые петухи, когда постучались в ворота на двор к Никанору. Стук поднял Анису Мардальевну. Что-то ворча, она прошлепала в темноту босыми ногами к еле поблескивавшей слюдой оконнице, послушала. Стук повторился.

— Осподи, наказание! — пробормотала Мардальевна. — И сон не берет полуношников.

Она разбудила мужа.

— Вставай, Никаноре! Стучат.

— А? — вскочил Никанор. — Ломятся… В этакую пору.

— Может, нужда кому, — примирительно протянула Мардальевна.

Никанор послушал. Стучат негромко, но настойчиво.

— Схожу, — решил он. — Окликну.

Ночь теплая и темная. По небу быстро несутся рваные облака, и в просветах их горят редкие и, почему-то казалось Никанору, очень крупные звезды. Словно не решаясь ступить босыми ногами на влажную от росы холодную траву, Никанор постоял на крыльце. Когда стук в ворота раздался снова — окликнул:

— Кто там, за воротами?

— Свои, Никаноре.

Никанор не признал голоса, переспросил:

— За какой нуждой среди ночи?

— Дело неотложное, Никаноре.

— Уж не Омос ли?

— Узнал. Открывай, Никаноре, а то сорокой через ограду переметнусь.

Никанор приоткрыл створу. Омос протиснулся внутрь и, видя, что Никанор собирается закрыть за ним, остановил:

— В хоромы не пойду, Никаноре. Молвлю словечко и уйду… Мне еще к Страшку на Ильину, да на Рогатицу… Староста Онцифир зовет тебя.

— Онцифир? — изумился Никанор. — Почто ночью?

— Планида такая, Никаноре, не время спать ремесленным, — усмехнулся Омос. — Слышал небось о после свейском, о том, что в Грановитой, при болярах, молвил свей князю?

— Слышал, да ведь слуху-то, говорят, не всякому верь.

— Не слуху, а мне поверь, не лыко плету. Войной свей грозит… Правитель ихний велел сказать князю: стою, мол, на твоей земле, приди и поклонись! Не поклонишься — пленю тебя и землю твою. Разгневался Александр Ярославич. «Не кланялись свеям люди русские, молвил. На поклон русичи отвечают поклоном, а на бой — боем». Ввечеру после велел князь звонить завтра большое вече, будет он говорить с Великим Новгородом. Вече созвонят со полудня, а наперед, поутру, уличанские скажут слово. Нынче у Онцифира будет ближний болярин княжий Федор Данилович, потому и зовет староста мастеров…

На себя не похож сегодня Омос. На устах у него ни шуток, ни прибауток. Говорит степенно и так, словно своими ушами слышал все, что сказал свейский посол князю и что ответил князь.

— Близко ли свей к Новгороду? — полюбопытствовал Никанор. — Не сказал о том посол?

— Близко, — уверенно, словно успел он побывать там, где стоят шведы, и повидать их, ответил Омос. — Стан их, Никаноре, на нашей земле.

…Лучник Онцифир был в Грановитой, когда Александр принимал шведского посла. Встретив лучника, Федор Данилович сказал ему, что ввечеру собирается на Лубяницу, и просил Онцифира звать к себе мастеров братчины, лучших из лучших. «Слово есть у меня к ремесленным, Онцифире», — сказал он.