Вадим Полуян - Юрий Звенигородский

Юрий Дмитрич согласно опустил голову:

— Пойдем, Васса.

В своем деловом покое вручил верной услужнице калиту с серебром. Поднял за плечи, когда та благодарно упала к его ногам. Облобызал отцовским лобзанием. Велел кликнуть дьяка Дубенского для составления грамоты и дворского для оснащения в путь.

— Охрану отошлешь назад вместе с извещением, что осталась благополучна. Дай Бог тебе мужа по достоинству!

Зардевшаяся Васса всплакнула и, стыдясь слез, поторопилась уйти.

Князь по ее уходе долго сидел оцепенев, как мертвый, и прожитое большое мирское существование случайными кусками, не столь уж важными, порой и вовсе пустяшными, давно забытыми, проходило перед его взором: вот конь на скаку припадает на левую заднюю, пришлось искать кузницу; вот Настасьюшка на лесной прогулке упала и не дает поднять себя, кричит, что встанет сама; вот маленький Дмитрий Красный взял склянку с уксусом для примочки, поднес к устам, Васса выбила из рук, зазвенели осколки…

— Тата, — отыскал отца младший сын, — поезд готов к отъезду.

Князь встретил у крыльца Ерофея Елина. Он был из местных детей боярских, его брал Юрий Дмитрич с собой в Дмитров в качестве тамошнего наместника. Здоровенный молодой усач, гордый должностью тиуна, глубоко поклонился.

Едва выехали, Юрий Дмитрич ощутил слабость во всех членах, головокружение, тесноту в груди.

— Плохо мне в седле, — пожаловался сыну. — Пусть пришлют карету.

Ждали в деревеньке Матигоры. Князь захотел ехать в карете один. Запряженная четвериком, она не отставала от всадников. Ездок дремал в пути и на стоянках. А, очнувшись ненадолго от дремы, проявлял равнодушие ко всему, молчал, как камень.

Дмитров не походил на Звенигород: посад на горе, кремник внизу. Хотя крепкий кремник. На высоченном земляном валу рубленые стены девятью башнями. И все это окружает глубокий ров, питаемый двумя ближними реками.

Над заборолами стен возвышается пятиглавие каменного собора. А с восточной стороны на горе видны стены обители и одноглавая церковь, напоминающая звенигородскую. Город понравился Юрию Дмитричу. Возникла мысль: дерево детинца заменить камнем. Положить на это остаток жизни. Тогда владетельных сыновей, Юрьичей, никакой самовластен из Москвы не достанет. И душенька Анастасии будет довольна.

Приободрившийся князь спервоначалу ощутил некий неуют в чужом княжем тереме. Тут ходил, коротал дни бездетный, вдовый брат Петр. Однако не просто ходил, кое-что и творил: чеканил собственную монету. Да еще и украшал город. Это ведь при нем возник одноглавый храм в Борисоглебском монастыре, так схожий с звенигородским. Юрий Дмитрич невольно вспомнил неосмотрительную выходку племянника на третейском суде: дескать, более века назад прадед Иван Данилович [106] Имеется в виду Иван Данилович Калита, великий князь Московский и Владимирский с 1328 по 1340 гг. завещал Дмитров московским князьям! Ах ты, Господи! Ужли Юрий Дмитриевич не московский князь? Его теперь этот город, его! Ha-кося, племянничек, выкуси!

Княжеский отдых с дороги вскоре прервал Ивашка Светёныш:

— Рвется к тебе Елисей Лисица. Пускать, али обождать?

Новый дмитровский владетель проговорил устало:

— Елисея всегда пускать.

Сам же еще думал о прежнем: народ здесь его не встретил: чужой! Когда даст людям узреть дело рук своих, родным станет. Хватило бы только сил! И тут же обеспокоился: а ведь Лисица по пути в Звенигород из Дикого Поля как в воду канул. Где пропадал? С чем явился?

Старый разведчик с первого взгляда еще более постарел, а всего-то три недели не виделись. А новых морщин на лбу! А новой седины в бороде! Только глаза горят, как у молодого.

По здравствовании, рухнув на лавку, усталый Елисей повел речь:

— Как бы тебе все потоньше доложить, господине, чтобы и без того упавшего духом дополнительно не ушибить, а все же до твоей милости довести непригожие новости?

Юрий Дмитрич поморщился:

— Скажи прямо. Не ходи вокруг да около.

— Прямо? — собрался с духом Лисица. И выпалил: — Племянник, государь Василий Васильевич, точит нож на дядю. Не помирился с потерей Дмитрова. Мыслит силой отнять. А буде станешь противиться…

Юрий Дмитрич вскочил. Бурно стал ходить по полу от окна к двери. Ноздри дрожали, уста кривились.

— Что с тобой, господине? — испугался Лисица.

— С драконом борюсь, с одноглазым! — ответствовал князь.

— Для юного государя отдача Дмитрова… — хотел продолжать Лисица.

— Не стану противиться, — мрачно перебил Юрий Дмитрич.