Фаина Гримберг - Хей, Осман!

Чутьём влюблённого понял Осман, что она не хочет принимать хорошо слова этого парня. Осман тотчас обрадовался. Вся его злость на Мальхун миновалась, будто растаяла вмиг! Во всём виноват был этот приставучий сын мула!.. [237] ...сын мула... - Оскорбление. Мулы, как известно, не могут иметь потомства.

- Мальхун! - позвал парень, когда она попыталась обогнать его. - Мальхун! Постой! Хоть слово скажи! Видишь, я шапку на брови сдвинул, так и хожу! А ты молчи, сколько хочешь, я ведь всё равно зашлю сватов!..

- Отец не отдаст меня! - отвечала Мальхун быстро. И чуткий Осман тревогу уловил в её голосе.

- Отчего не отдаст? - Парень упорно шёл за ней. - Что ты забрала себе в голову? Я-то знаю!..

Она ускорила шаг. Но и преследователь её зашагал быстрее. Этого Осман уже не мог стерпеть. Резко бросил повод и подбежал. Вскинул правую руку:

- Ты! Оставь её!

- Какое дело тюркам кочевым до наших девушек? - Парень оскалился на Османа.

Осман пропустил мимо ушей обидные слова. Только сказал:

- Оставь её! Или не видишь? Она с тобой не хочет говорить!

Парень отошёл, но всё ещё хорохорился и потому огрызнулся:

- Тебе что за дело до неё и до меня?

Когда он объединил её и себя в одной фразе, Осман разъярился, сам того не желая!

- Нет мне дела ни до кого! Я только спрошу её сам... - Повернулся к молчаливой Мальхун, не глядя на её лицо... - Скажи, девушка, не досаждает ли тебе этот человек, ты по своей доброй воле говоришь с ним?..

Казалось, вечность миновала, а не всего лишь несколько мгновений.

- Нет, Осман, сын Эртугрула, я не хочу говорить с ним, - отвечала спокойно Мальхун.

- Уходи! Оставь её! - Осман по-прежнему не глядел на Мальхун, обращался лишь к этому досаднику...

- Не для тебя ли я должен оставить её? - спросил тот глумливо.

Осман кинулся на него с быстротою барса, схватил поперёк тулова, вскинул мгновенно кверху, поднял над головой своей, и бросил на землю... Упавший лежал бездвижно, крови на нём не было.

Мальхун не произносила ни слова; стояла, опустив глаза.

- Ты можешь свободно идти, куда шла, - сказал Осман. - А об этом своём односельчанине не тревожься. Я его до смерти не убил.

- Я иду домой, - тихо, но без смущения отвечала девушка. - А за него я не тревожусь; я знаю, ты не убийца и никого не станешь ты убивать в Итбурну. А замуж за него я не пойду.

- Мальхун! Позволишь ли мне идти рядом с тобой до твоего дома?

- Иди, — отвечала она коротко. И не посмотрела на Османа...

Лежащий на земле застонал и попытался приподняться на локтях. Ни Осман, ни Мальхун даже не взглянули на него!.. Осман пошёл рядом с нею, ведя своего коня в поводу...

Он был счастлив рядом с ней! Но ему страшно было помыслить, что она не разделяет его счастья...

- Ты для меня пела песню? - решился спросить он.

- Песня есть песня! Не я сложила эту песню. А пела и вправду, потому что подумала о тебе. Но я в обиду себя не дам! И приняла я твою защиту не для того, чтобы поддаться тебе!

- Ты смелая! Как моя мать...

Они шли в молчании...

- Вот мой дом, - сказала она.

Приостановились у ворот её дома.

- Спасибо тебе за то, что защитил меня, - сказала она. - А сватовства его я не боюсь. Отец не отдаст меня.

- А если бы я прислал сватов? - Голос его дрогнул.

- Нет, - быстро отвечала она. - Не надо!

- Отчего не надо? - спрашивал он в нетерпении. - Боишься? Не бойся меня!..

- Я не боюсь никого.

- Нет, я вижу, боишься...

- Не тебя...

- Скажи мне, кто преследует тебя, кто тебе досаждает? Жизни ему не будет на земле!

- Нет, нет, нет...

- Я приеду снова, сюда приеду, скоро приеду!

- Я знаю, ты ездишь в Итбурну беседовать с нашим шейхом...

- Я приеду, чтобы тебя увидеть! Через одну седмицу приеду, не могу раньше! Я ведь вождь в становище, скоро на перекочёвку пойдём... Нет, я раньше приеду!.. - Он говорил, почти уже не сознавая, какие слова он произносит... - Я скоро приеду. Мне знать надо, что ты здесь будешь!..

- Урала! - Путь добрый! - Быстро проговорила девушка, схватилась за кольцо. Створка ворот подалась, Мальхун быстро вошла. Яркое платье мелькнуло клоком едва ли не кровавым в свете зари вечерней...

Осман вернулся в Итбурну через пять дней. Хотел тотчас кинуться в дом Мальхун, самому, без сватов, открыться её отцу... Но сумел сдержать себя, пошёл к мечети. Время послеполуденной молитвы миновало. В мечети Осман увидел только одного старика, читавшего Коран, раскинутый на широкой тёмной деревянной подставке. Осман не решался окликнуть его. Но старик сам обернулся на шаги. Он узнал Османа: