Слав Караславов - Низверженное величие

Усталость от бессонницы и постоянного напряжения последних дней и ночей сморила подпоручика Димо Велева окончательно. Голова медленно опустилась на руки, лежащие на тяжелом дубовом столе с телефонными аппаратами. Сон овладевал им медленно, но верно, упорный, коварный, столь необходимый и столь же ненужный сейчас сон… Он преследовал его уже несколько суток, но до сих пор не мог одержать над ним верх.

Подпоручик попробовал переменить положение. Чувства его притупились от невероятной усталости. До захвата военного министерства они еще служили ему, но здесь, в тишине телефонного узла, среди темноты и тревожного безмолвия здания, сон одержал победу… Разбудил его глухой удар выпавшего пистолета. Этот удар и ощущение, что он заснул на глазах у трех солдат, заставили его встать из-за стола и подойти к двери. Стоя он не заснет, хотя и тут нельзя ничего гарантировать. Сколько раз во время длинных ночных переходов его охватывала дремота. Не просыпаясь, он умудрялся переходить по узким мостикам пенистые горные реки. Нет, он не лунатик, жизнь и военная служба выработали эти навыки. Подпоручик вовсе не соня, он обладает хорошей выдержкой и выносливостью. Если бы не эта выдержка, едва ли бы его включили в группу, которой поручено овладеть военным министерством. Со времени встречи со Стариком он не смыкал глаз. Задание держало его в постоянном напряжении, а напряжение заставляло бодрствовать. Солдаты прожекторной роты должны были разоружить внутреннюю охрану, ликвидировать все связи здания с внешним миром. Велеву с тремя солдатами поручили охранять аппаратную. Задача ответственная. И они стояли, зажав в руках винтовки, вслушиваясь в тревожную ночную тишину. Телефоны молчали. Щиты с проводами занимали всю стену. Где-то там замыкалась связь со штабом в Говедарцах. Сейчас от подпоручика и его солдат зависело, сработает она или нет. Велев переступил с ноги на ногу, посмотрел на стол с телефонами так, словно тот был виноват в его минутной слабости, и прислушался. Странная тишина охватила здание, но в этой тишине он улавливал приглушенные шаги, еле слышные голоса, чей-то шепот. Где-то наверху хлопнула дверь, Велев ожидал, что раздастся выстрел, но его не последовало, лишь прозвучал какой-то приказ… И затем короткое «слушаюсь», словно резиновый мячик, покатилось по лестнице с верхнего этажа и слилось с тревогой этой удивительной ночи. Резкий телефонный звонок вдруг заполнил пустоту помещения, долго трепыхался и бился о стены. Потом в комнате запахло горелым проводом, хотя, возможно, этот запах был и раньше, просто он только сейчас стал таким явным. К нему примешивался запах табака. Велев перевел взгляд на маленький столик. Металлическая пепельница была полна окурков. Два обезоруженных телефониста, которых застали в аппаратной, сидели, опершись спинами о стену, и тупо глядели перед собой. Один из них — какой-то субтильный, с длинными светлыми ресницами и румяными щеками, как у девушки. Есть в нем что-то изысканное и артистичное. Маменькин сынок, отбывающий службу по настоянию папеньки.

— Ты откуда? — спросил подпоручик.

— Здешний, из Софии, — ответил светловолосый.

Говорить с арестованными запрещалось, подпоручик просто хотел удостовериться в том, что ему удалось прогнать сон и одолеть усталость. Он подошел к щитам с проводами и словно забыл о людях, сидящих у стены. Он не хотел больше смотреть на них, но любопытство продолжало искушать его. Лицо светловолосого — такое белое, что сливается со стеной. Над ним, под самым потолком, висит портрет малолетнего царя во весь рост с широкой трехцветной лентой через плечо. Тень от телефонной аппаратуры закрывает левый угол комнаты, и Велеву почему-то показалось, что там прячется подстерегающий его незнакомец. В сущности, такая раздвоенность была во всем. Она захватила его мысли, она была в ощущении неизвестности, которое им владело. Она читалась в бледном лице солдата, в тревожном молчании здания, она шла от осторожных шагов в коридоре, полутьмы и тревоги, которая все нарастала и выразилась, наконец, в немом вопросе: «Что же там происходит, наверху?»

Велеву казалось, что время тянется чрезвычайно медленно, что нечто непредвиденное и страшное случилось с его товарищами… Он посмотрел на своих солдат. Они стояли, сжимая оружие, готовые немедленно пустить его в ход.

— Спокойно, ребята, спокойно, — сказал подпоручик. И, услышав свой голос, подумал, что спокойствие нужно ему самому больше, чем солдатам… Он подошел к столу с телефонами. Среди них — один белый, в уме почему-то промелькнуло сравнение с белым козлом среди черного стада. Телефоны выглядели дремлющими, на время замолчавшими из-за присутствия людей, поглощенными какой-то своей тайной. И только сигнальные устройства аппаратов легонько жужжали, и это жужжание действовало на нервы подпоручика. Велев не разрешал солдатам отвечать на зуммеры, и не потому, что они не умели управляться со шнурами коммутатора, а потому, что могли ответить не как положено. А вдруг позвонит министр… Димо Велев закончил почтово-телеграфное училище, потому его и направили сюда, в узел связи, но на военной службе у Его величества его научили повиновению, и он все еще никак не мог подавить свою внутреннюю дисциплинированность. При одной только мысли, что он, подпоручик, может оказаться на одном проводе с военным министром и, вместо того чтобы исполнить приказание, должен будет отказать, у Велева перехватывало дыхание… Лучше было вообще не отвечать на сигналы. Но, по-видимому, молчание аппаратной кого-то раздражало, потому что неожиданно зазвонил белый телефон, и этот звонок походил на учащенное дыхание разъяренного человека. Велев протянул было руку к трубке, постоял в нерешительности и отошел. Телефон словно понял его колебания, притих на мгновение и снова подал голос. Тогда к столу подошел солдат и поднял пластмассовую трубку. Он приложил ее к уху и в ответ на чей-то вопрос сказал: