Гарри Табачник - Последние хозяева Кремля

В этот период в Советском государстве получают свое наиболее полное воплощение две основные тенденции в политике второй половины XX века: ненасытное стремление к нефтяным источникам и антисемитизм.

Одно подкрепляет другое. Только путем натравливания арабов на израильтян можно было создать на Ближнем Востоке, где сосредоточены главнейшие запасы нефти, такую обстановку, при которой Кремль мог рассчитывать на приобретение влияния. Доказательством того, что он на стороне арабов, должна служить активная антиизраильская и антисемитская кампания, которая и была развязана в Советском Союзе.

Наверное, в это время опять, как когда-то, в Будапеште встретились старые знакомые Суслов и Андропов и выработали общую линию поведения, получившую полное одобрение Политбюро. Сотрудничество отдела пропаганды ЦК и КГБ становится еще более тесным. „Серый кардинал” санкционирует издание подготовленных приглашенными специально для этой цели КГБ авторами или созданных в недрах самого КГБ книг.

Вновь переиздают грязную стряпню Т. Кичко „Иудаизм без прикрас”, книги Шевцова, Пикуля, Корнеева, Иванова, Кожевникова. И, наконец, осененный престижем „академизма” коллективный труд „Сионизм: история и практика”. Все они отходят от выраженных ранее в советской литературе взглядов.

В 1961 году в журнале ”Новое время” пишут о сионизме, что это и „идеология, и знамя еврейской буржуазии, целью которой являются: собрать евреев из стран рассеяния в Израиле и укрепить Израиль как основу такой политики”.

Спустя десять лет все меняется. Теперь сионизм — не национальное движение, а империалистическое средство осуществления неоколониальной и идеологической диверсии, смертельный враг Советского Союза, вмешивающийся во внутренние дела СССР, занимающийся неприкрытым шпионажем и подрывной деятельностью. Теперь сионизм ассоциируется с расизмом и гитлеризмом. Сионист становится просто прикрытием слова еврей. Антисионизм подменяет антисемитизм. „Советским идеологам удается завершить дело Гитлера, — пишут М. Геллер и А. Некрич. — Антисионизм-антисемитизм перестал быть делом только реакционеров, фашистов. Антисемитизм стал пролетарским интернационализмом эпохи „реального социализма”.

В 1971 году по указанию Андропова во Втором Главном Управлении создается еврейский отдел, затем такие же отделы появляются в управлении КГБ городов со значительным еврейским населением.

Напетая в те годы Владимиром Высоцким песня дает точную картину времени:

Зачем мне считаться шпаной и бандитом?

Не лучше ль пробраться мне в антисемиты?

На их стороне хоть и нету законов,

Поддержка и энтузиазм миллионов.

Евреев изгоняют с работы, избивают на улицах, отказывают в приеме в учебные заведения.

Угрожающие звонки раздаются по телефону. Приходят подметные письма с обещанием скорой расправы. Не такие ли письма получали чехословацкие интеллигенты в дни „Пражской весны”? Из рассказа заместителя отдела дезинформации чехословацкого КГБ Л. Битмана мы уже знаем, как изготовлялись эти письма. То, что было испытано Андроповым в Чехословакии, теперь повторяется в Советском Союзе.

Решение Брежнева разрешить эмиграцию Андропов считал с самого начала ошибкой. Он делал все, чтобы помешать ей. Брежнев, чей антисемитизм прорвался даже во время встречи с чехословацким руководством, когда он несоглашающемуся капитулировать Франтишеку Кригелю кричал: ”Жид пархатый!”, разрешил эмиграцию только потому, что надеялся, что это приведет к улучшению отношений с США. Обменять евреев на американскую технику и кредиты — это ему представлялось весьма выгодной сделкой.

Даже если бы эта брежневская сделка сулила какие-то выгоды, Андропов, как и все остальные, заседавшие в Политбюро, принимал в расчет не это.

Бывший долгое время одним из руководителей американской разведки Ричард Андерсон писал: „Складывается впечатление, что в процессе принятия решений выгоды той или иной политической линии для Политбюро в целом имеет меньшее значение по сравнению с ее положительными или отрицательными сторонами для его отдельных членов. Более того, эти отдельные члены склонны формировать свое отношение к главным политическим вопросам на основе личных расчетов!”

Андропов понимал, что эмиграция подрывает престиж империи, но он бы не был Андроповым, если бы даже то, что считал невыгодным не использовал в своих целях.

Когда весной 1977 года агенты КГБ прямо на улице арестовали А. Щаранского, мало кто предполагал, что обвинение и приговор будут столь суровыми.