Гарри Табачник - Последние хозяева Кремля

Членам чехословацкого руководства это казалось невероятным, будто все происходит не наяву. Трудно было поверить, что солдаты одной коммунистической страны окружают штаб-квартиру компартии другой коммунистической страны. Но солдаты в малиновых беретах и с автоматами в руках явились к ним не в сновидениях. Все это происходило на самом деле, перед ними и в самом деле предстали солдаты армии, которую они столько лет считали сами и призывали своих сограждан называть „братской”. Вместе с людьми в штатском, которые появились из притаившихся в переулках черных „волг”, они двинулись в здание ЦК.

- Не разговаривать. Тихо. По-чешски не разговаривать, - едва появившись на пороге зала заседаний, скомандовал человек в форме полковника КГБ. За креслом каждого возникли автоматчики. Их оружие было нацелено в затылки сидящих. Другие солдаты перерезали телефонные провода, закрыли окна, чтобы не слышно было криков собравшейся на улице толпы, которая скандировала имя Дубчека и пела национальный гимн.

О том, что происходит в здании ЦК, Андропову докладывают поминутно. Ведь такая операция, когда одновременно арестовывается правительство и руководство партии социалистической страны, проводится КГБ впервые. По его указанию на всех арестованных надеваются наручники и им объявляют, что их будет судить специальный трибунал. В этом Андропов следует венгерскому сценарию. Дубчека ожидала судьба Надя. Однако произошло то, чего в Кремле никак не ожидали. Многомесячная кампания дезинформации, проводимая ведомством Андропова, целью которой было разложение чехословацкого государства изнутри, не сработала. Она оказалась бессильна против свободной прессы, подвергавшей критике, делавшей достоянием общественного мнения каждый советский шаг. В такой обстановке чехословацкому руководству была обеспечена всенародная поддержка. Советские оккупанты столкнулись с тем, к чему не были готовы,— с пассивным сопротивлением. В тщательно разработанный в Москве сценарий пришлось вносить изменения. Пришлось отступать и начать переговоры с теми, кого намеревались предать суду военного трибунала и расстрелять.

Для Андропова — это удар. Ведь это свидетельствует о том, что его агентура неправильно оценивала обстановку в стране. Основываясь на ее информации, он уверил кремлевских вождей в том, что одобряющее ввод советской армии заявление будет подписано видными политическими деятелями страны. Минуло два дня, и никто не соглашался поставить свое имя под таким заявлением. Доставленный в Москву президент Чехословакии Свобода отказался начать переговоры до тех пор, пока не будут освобождены Дубчек, Черник, Смрковский и другие лидеры. Андропову ничего не оставалось, как дать приказ снять наручники с арестованных, придать им приличный вид и доставить в Кремль. Через 30 лет после Мюнхена свобода маленькой республики в центре Европы вновь была раздавлена танками. На сей раз это были советские танки, а в ролях Гитлера и его подручных выступили кремлевские руководители, вынесшие смертный приговор социализму с человеческим лицом. В их числе был и Андропов. Он же и привел приговор в исполнение.

Находящийся вдалеке от всех этих событий в Ставрополье, Горбачев и не подозревает, что это имеет прямое отношение и к нему, что, арестовав его студенческого друга Млынаржа, человек, с которым он через некоторое время встретится и который станет его патроном, прокладывает путь к власти не только себе, но и ему.

Для считающего себя победителем Андропова было бы кошмарным сном, если бы ему кто-нибудь сказал, что пройдут годы и, казалось бы, побежденный им Дубчек вновь придет к власти, что суд истории признает победителем его, а потерпевшими поражение всех тех, кто в те дни в Кремле радовался победе. Андропов ни за что не смог бы вообразить, что настанет такое время, что его преемник в попытках спасти обанкротившуюся партию вынужден будет апеллировать к „социализму с человеческим лицом”.

Хотя и не полностью, был выполнен разработанный КГБ сценарий, на главноподавляющем это не отразилось.

И удушение пражской весны, и шпионаж, и диверсии, и кража западной техники, и подавление инакомыслия — все это служило укреплению положения Андропова, в середине 70-х годов завершившего перестройку КГБ. Деятельность его расширяется и модернизируется. Андропов использует все возможности, чтобы усилить влияние возглавляемой им организации, подчеркнуть ее важность и необходимость, создать впечатление всемогущества органов, их способности решить любую задачу. Ведь это значит, что и он всемогущ, и он способен решить любую задачу. Он ни на минуту не забывает о своей конечной цели — кресле генсека.