Виталий Елисеев - 25 дней и ночей в осаждённом танке

С флангов днем и ночью будете постоянно находиться под прикрытием артиллерии. Самовольно, без приказа, танк не оставлять! Своим ходом не получится, ждите тягач. Все ясно? – комполка перевел взгляд на Липкина.

– Так точно, товарищ полковник, – ответил Липкин, мельком окинув взглядом свой новый экипаж.

– Выполняйте! – принял решение Соколов.

Подождав, когда за танкистами закрылась дверь, посмотрел на Антонова.

– Готовь тягач. Попробуем ночью подойти к нему и взять на буксир.

Выйдя из летучки, Липкин подошел к поваленному дереву. Ему было необходимо приглядеться к новому экипажу перед выполнением задания. Присели. Будаев извлек из кармана кисет, оторвал от газеты клочок, неспешно засыпал в него махорку и ловко вращая пальцами, скрутил «самокрутку».

– Курите, – проговорил он и пустил кисет «по кругу». Липкин не курил, но в соответствующей обстановке отказываться не стал.

– Так что ж, танкисты, обсудим боевую задачу? Времени у нас немного, – затянувшись, проговорил он, выпуская струйкой дым.

28 апреля 1944 года. Этот день станет для Липкина, Будаева и Ерошкина началом отсчета, но тогда, сидя на бревне, они не могли и предположить об этом.

Время было около четырех дня. Вышли впятером. Пятым был ефрейтор Бердышев, которого взял Кравченко. Липкин нес лобовой пулемет, Ерошкин вещмешок с НЗ, Будаев кулису, Кравченко и Бердышев инструмент. Погода стала портиться. Была капризной, как молодая девушка. Зарядил дождик. Для них он был как нельзя кстати, облегчив выполнение поставленной задачи. Но зимнее обмундирование: комбинезон, поверх него телогрейка, которые были на них, промокли.

Спустившись по косогору в долину, подошли к севшему на днище в топком грунте танку. Возле саперы и экипаж подкладывали бревна под гусеницы. Люк механика-водителя был открыт. За рычагами Кульпинов пытался вырвать его из схватившего грунта.

Мешал артиллерийский огонь противника. Взрывы ложились слева, справа.

От них пошли к «семерке». В бою у них вышел из строя двигатель. Экипаж, находясь в танке в ожидании эвакуации, выполнял задачу неподвижной огневой точки, прикрывавшей передвижение наших войск по лощине. Обстановка быстро менялась, поэтому они не знали о положении частей на переднем крае.

– Отсюда метров триста до «тринадцатой», – определил Будаев.

Было не ясно, где сейчас наша пехота, где противника.

Оставив Бердышева около «семерки» для связи, дальше пошли вчетвером. Где пригибаясь, используя неровности, где короткими перебежками. Впереди Будаев и Кравченко, за ними на расстоянии Липкин и Ерошкин.

Неожиданно Кравченко увидел пролетавшего над ними журавля. С высотки раздались выстрелы. Подумал, бьют по нему. Журавль еще ниже, прижимаясь к самой земле, полетел вперед по лощине. В этот момент рядом с Будаевым взметнулись фонтанчики земли.

– Ложись! – крикнул Будаев, поняв, что стреляют по ним. Время идет, а стрельба продолжается. Пули со свистом пролетают над ними. Короткими перебежками Липкин и Ерошкин подбежали к ним. Липкин бросился на землю и сполз в воронку. И тут Кравченко увидел, как у него с пояса сорвалась граната. Липкин этого не заметил.

– Герман, осторожно, у тебя в ногах граната!

Липкин протянул руку за ней, подправил чеку и подцепил к поясу.

Недалеко от них разорвалась одна, потом вторая мина. Со свистом пролетели осколки, не задев их. Противник их обнаружил и продолжил обстрел.

Стало ясно, что сопку, перед которой находится «тринадцатый» и откуда ведется стрельба по ним, занимает противник. Время идёт, а стрельба не прекращается. Если им удастся добежать короткими перебежками под огнём противника до плотины, за ней танк. А если в нём засада?

Неожиданно набежавшая тучка и дружно хлынувший из неё дождь изменили обстановку. Кравченко предложил воспользоваться этим, рассредоточиться, отползти назад и дождаться темноты. Липкин согласился. Где ползком, где короткими перебежками, пересекали долину в обратном направлении.

Постояли немного с танкистами «семерки», чтобы передохнуть. Им не надо было объяснять. Сами все видели и переживали.

Попрощавшись, поднялись по склону и спустились в пустой окоп.

Наступили сумерки. Противник нервничал. Нет-нет, да и выпустит снаряд, а то и залп-другой по долине. Пожевали. Перекурили.

Задача, поставленная перед ними, усложнилась. За это время обстановка изменилась. Наша пехота отступила. Танк оказался на нейтральной полосе рядом с передовой противника. Прикрытия у него не было. Не было и видимой связи с «седьмой» из-за плотины. Но об этом они, сидя в окопе, не знали.