Виталий Елисеев - 25 дней и ночей в осаждённом танке

Кромешная темень внутри. Зажигалку зажечь нельзя. Окопы противника рядом. Когда были снаружи возле танка, слышали, как солдаты переговаривались между собой.

Танкисты быстро разместились в танке. Для них он стал их домом и крепостью.

С самого начала положение экипажа было очень рискованным. У них не было связи с командованием. Надежды на помощь также не было.

Как боевая единица танк утратил это качество. Имеющееся на нем вооружение были выведено из строя. Орудие из-за того, что танк стоял с большим наклоном на одну сторону и башня не поворачивалось. У обоих пулемётов были погнуты стволы.

Будаев в темноте на ощупь попытался заменить кулису. Не получилось. Оставалось дождаться рассвета.

Кравченко, воспользовавшись темнотой, опробовал механизмы поворота башни и подъема орудия. Танк стоял с большим наклоном на одну сторону. Башня поворачивалась с трудом, но механизм работал. Был исправен и механизм подъема орудия. Липкин предупредил его обязательно возвратить башню и орудие в прежнее положение.

В течение тех суток, которые экипаж будет оставаться в танке, противник не должен узнать об этом. Двух, трёх выстрелов с короткой дистанции прямой наводкой достаточно, чтобы внутри взорвался боекомплект.

Главным для экипажа было организовать постоянное наблюдение, чтобы не быть застигнутым врасплох.

– Всем отдыхать. Боевое дежурство принимаю на себя, – твёрдо и как можно тише, отдал приказание Липкин. – Проверить всё, как лежит: пистолеты, гранаты, автоматы, чтобы случайно ничего не упало..

Липкин занял место командира танка. С него можно вести наблюдение через вращающийся перископ.

Кузьма занял место пулемётчика рядом с Будаевым.

– Слышь, Кузьма, – шепотом проговорил Будаев, – мы тогда чудом пробрались второй раз в танк. Я, когда полз, до последней минуты верил, что в ней немцев встречу.

– Так мы ж её закрыли, – у Кузьмы многое было просто.

Будаев не успел ему возразить. К ним протиснулся Кравченко.

– Кузьма, дай сяду на твоё место. Попробую осмотреть пулемёт, чтобы не гадать всю ночь, что с ним.

Кузьма привстал и на корточках с трудом перелез под башню.

– Ты оставайся под башней, – предупредил его Кравченко.

Некоторое время было слышно, как щелкал затвором пулемёта Кравченко. Тихо переговаривались Будаев и Ерошкин, а потом всё затихло.

Липкин почувствовал, что экипаж заснул. Он и сам еле справлялся с собой. Усталость так и валила его. Больше всего он опасался заснуть. Чтобы не заснуть, он до рези в глазах всматривался через перископ, но ничего вокруг разглядеть не мог. Взгляд как бы уперся во что-то непрозрачное, словно на глаза ему надели плотную чёрную повязку.

На какое-то время он отстранился от смотрового прибора. В голову сразу полезли тяжелые мысли. Словно наяву он увидел, как здесь, на днище лежал убитый командир, как Будаев и Ерошкин вытащили его через люк холодного, с посиневшим лицом, потом остальных. По коже поползли мурашки.

Он обрадовался, когда из-за соседней сопки показался тоненький ободок, который быстро увеличивался в размере. Вскоре на небе всплыла полная яркая Луна и разогнала тьму. Всё вокруг залилось безликим, каким-то безучастным, чужим светом.

Прильнув к смотровому прибору, он, до рези в глазах, внимательно вглядывался в позиции противника, которые были совсем рядом и хорошо просматривались из танка.

Может быть показалось? – подумал он.

Ошибки не было. Недалеко друг от друга стояли две замаскированные пушки, нацеленные на них.

– Под прицелам держат, – понял он. – Противник не допускает даже мысли о том, что кто-нибудь отважится проникнуть в неё.

Часа через полтора Липкин разбудил Ерошкина.

Он сразу проснулся и сел, будто бы и не спал.

– Смени меня. Часочка два вздремну.

– Хорошо, лейтенант, – ответил Ерошкин, поднимаясь.

– Кузьма, а где вы похоронили экипаж?

– Метрах в пятнадцати от танка, в воронке, – ответил Ерошкин. – А что?

– Я пока наблюдал, о них ни один раз подумал, – ответил Липкин.

Бердышев, находясь возле «семерки», решил, что экипаж погиб. Такого же мнения были и танкисты.

Когда он доложил о возвращении в штабе полка, ему было приказано на следующий день пойти и принести тела.

На следующее утро Бердышев пошел выполнять приказ. В руках у него была верёвка, которой он предполагал обмотать труп и взвалив на плечи, на спине дотащить до своей передовой. И так пять раз.

Рано утром, до боя, спустился в долину. Когда переходил через неё, его обнаружил противник. Поднялась стрельба. Пуля попала ему в плечо. Превозмогая боль, боясь потерять сознание, напрягая последние силы, дошел до своей передовой. К счастью, ранение оказалось не смертельным.