Михаил Волконский: Жанна де Ламотт

– Вашу?

– Нет, не мою, но лица, мною покровительствуемого…

– Вы кого-нибудь покровительствуете?

– То есть, положим, это выражение не совсем подходящее, потому что правильнее мы с ним просто в отличных, даже дружеских отношениях…

– Как же его зовут?

– Его полное имя – Александр Николаевич Николаев, а в аристократическом обществе его зовут сокращенно – Саша Николаич…

– И молитвенник составляет его фамильную реликвию?

Этот допрос, похоже, ничуть не смущал Беспалова, и потому он, не задумываясь, ответил:

– Совершенно верно. Этот молитвенник когда-то принадлежал аббату Жоржелю, ставшему впоследствии…

– …Кардиналом Аджиери, – подсказал Люсли.

– Вот-вот, кардиналом Аджиери. Оно самое.

– Так какое же отношение имеет кардинал Аджиери к господину Николаеву?

– А он не более, не менее как отец этого господина Николаева.

– Так Николаевич – сын кардинала?!

– Да, и одной русской графини, то есть, вернее, одной бывшей графини, а теперь просто госпожи Дюплон…

– Это что-то очень сложное…

– Да-с, история очень длинная и непростая; это смело можно сказать, не медведь в трубку начхал… Романея… цельная романея…

– Как вы сказали?

– Я говорю, романея, то есть романтическое происшествие, и если вы – писатель или хотя бы желаете стать таковым, вы можете заимствовать готовый сюжет…

– Расскажите, пожалуйста…

Орест Беспалов покачал головой.

– Если все рассказывать, то в этом графинчике водки не хватит…

– Вы не беспокойтесь, я велю подать еще, – сказал Люсли, после чего налил и себе рюмку водки и выпил ее приемом человека, тоже умеющего обращаться с этим напитком.

– Тогда извольте, – согласился Орест. – Надобно вам сказать, что я жил в так называемой своей семье, которая состояла из четырех душ: меня, то есть Ореста Беспалова, моего брата, слепого Виталия, молодой девицы, воспитанницы, или приемной дочери Марии и нашего отца, титулярного советника в отставке Власа Семеновича Беспалова. Сей почтенный гражданин земли русской разгуливал по дому с трубкой в халате. Слепой Виталий сидел в углу и мечтал о том, сколько миллиардов ему нужно для исполнения своих мечтаний. Девица Мария, отличавшаяся необыкновенной красотой, брала работу – шитье от разных лиц аристократического происхождения, и тем увеличивала наш скудный бюджет… Я по преимуществу ходил в трактир и играл там на бильярде…

– Да что ж вы про себя все рассказываете? Вы мне расскажите про Александра Николаева и про молитвенник…

– Дойдет дело и до этого всего. Вы только следите внимательно за нитью моего рассказа, а также и за тем, чтобы была водка в графинчике…

– Титулярный советник Влас Семенович Беспалов, в сыновьях которого я имею честь состоять, – продолжал Орест, – обладал домишком низменного, правда, свойства, но все-таки довольно приличного для местожительства нашего, извините за выражение, семейства. Досточтимый мой родитель нашел, что наше обиталище несколько просторно и что имеется возможность сдавать одну комнату, хотя, заметьте, я, Орест Беспалов, имел свое логовище в проходном коридорчике за шкафом. Как сейчас помню это время: родитель сам написал на куске бумаги: «Сдается комната со всеми удобствами», сам сварил клейстер и, не пожалев его, наклеил надпись на окно, и вот эту комнату нанял названный уже мною вам Александр Николаевич Николаев, с которым впоследствии я сошелся так, что не могу упустить случая, простите, выпить за его здоровье.

Орест налил себе водки, выпил, а потом опять заговорил:

– Господин Николаев был молодым человеком, блиставшим, можно сказать, в петербургском обществе, но не знавший ни отца своего, ни матери и вообще не имевший никаких сведений о своем происхождении. Однако по паспорту он значился дворянином, был воспитан в Париже неким человеком, а затем, после смерти этого человека и по его указанию, перебрался в Петербург и получал здесь, через заграничный банкирский дом, неизвестно от кого, изрядную сумму, кажется, тысячу рублей в месяц. Ну, разумеется, эти деньги позволяли ему быть среди высшего общества столицы и все прочее… И вдруг в банке ему сказали, что выдача денег ему прекращается и больше он их получать не будет… Александр Николаевич распорядился круто и это послужило ему спасением, потому что он нашел меня… Он решил, лишившись средств, немедленно изменить жизнь, катившуюся до сих пор для него слишком роскошно, и нанял сдаваемую титулярным советником Беспаловым комнату. Тогда мы встретились, и с тех пор уже не расставались.