Юрий Андреев - Багряная летопись

Сидоркин ему согласие дал, но у меня спрашивает: как, мол, партия к этой моей службе отнесется, когда белых погонят? Я ему и говорю: чем больше будешь нам сообщать, тем скорее белых и погонят. Понял? Он говорит: понял. Годится тебе, Максим, такой агент? Ты ведь у нас за разведку ответственный. Тебе первое слово.

— Великое дело! — Максим удовлетворенно сжал и разжал огромные клешнястые кисти. — Сегодня с ним и повидаюсь, что откладывать-то хорошее дело?

Александр Иванович пристально и с тревогой поглядел на него, глаза в глаза: дескать, без азарта, друг, осторожней! Максим успокоительно кивнул ему головой.

— Не возражаешь? — переспросил Александр Иванович. — А ты, Иван? Тоже? Значит, связь с ним наладим. Второй вопрос. Медицинская сестра Наташа Турчина, что в госпитале с моей Тоськой работала, была арестована белыми, когда хотела защитить наших раненых бойцов. Из тюрьмы ее освободил сам начальник контрразведки и поселил у себя в доме: по всему видно — хочет, вахлак, молодой девкой воспользоваться. Предложил ей работать переводчицей в штабе того же Ханжина, она через провизора запросила меня, как быть? Я ответил: соглашайся, держи с нами связь, передавай сведения.

В избушке воцарилось долгое молчание.

— А веришь ли ты ей, Александр Иванович? Сойдется девка с начальником контрразведки, ее дело молодое, глупое, и полетели наши головы! — Максим тяжело положил руку на затылок, как бы пробуя, держится ли еще голова.

— Видишь ли, Максим, встретил ее в Уфе я почитай что первый. Потолковал. — Александр Иванович встал, заходил по тесной комнатке. — История ее такая, что она убежала от матери, не захотела с нею за границу переезжать. Это раз. Жених у нее — доброволец в Красной Армии. Это два. В госпитале работала старательно. Это три. На офицера с кулаками бросилась, когда белые принялись истязать красных бойцов, — это четыре. Из тюрьмы не только сама вышла, но добилась освобождения Евдокии Самохиной и Анки Мухиной — это пять. И, уже оказавшись взаперти у полковника, сумела установить со мной связь. Это шесть. Вот характер!

— Так-то так, Александр Иванович, — поднялся и Максим, едва ли не подперев головой потолок, — одначе может статься, что все и подстроено? Девка-то не из наших, не рабочая в ней кровь…

Александр Иванович посмотрел на него, покачал головой:

— Вишь ты как: порода, значит, для нас главное, не дела человека! Эх, Максим! Дворянин ты, только наоборот! Приглядывался я к ней, когда она с Тоськой работала, да Тоська кое-что рассказывала — и прямо тебе скажу: двумя руками бы ей рекомендацию в партию подписал. Вот как!

— Саша, а ты не горячись, не горячись, — встал и заходил третий участник встречи, Иван Иванович Шельменцев, человек спокойный, умудренный годами. — Не горячись, — повторил он примирительно. — Семь раз отмерь, слыхал такую поговорку? Что не рабочая кровь, тут я ничего не скажу: это, как сказать по-научному, не аргумент! А вот что с самого начала все подстроено с нею, тут надо подумать. Жениха ее ты видал? Нет. Как бойцов спасала видал? Нет. Каким образом высвободила Самохину и Мухину — кто его знает. Может, чтобы доверие завоевать?

— А знаешь, Ваня, мудрые мы с тобой мужики, а тут, кажись, перемудрили. — Высоченный Максим, словно сломившись втрое, уселся, жалобно завизжала койка под его грузным телом. — Если все подстроено, так для чего же ее было поселять у самого начальника контрразведки? Чтобы нас к ней, что ли, лучше расположить? А? Вот то-то и оно!

— Что решаем: будем ждать от нее донесений или связь прекратим и явки изменим? Дяди Васину халупу она, к примеру, распрекрасно знает, а мы, мудрые головы, вот сидим же здесь, кровя ее обсуждаем, — не без яду сообщил Александр Иванович.

— Согласен с тобой, Саша, старый друг, — пробасил Максим, решительно пристукнув ребром широкой, как лопата, ладони по коленке. — Отказываться от нее было бы делом глупее глупого. Но и до конца раскрываться не будем. О Сидоркине, к примеру, знать ей незачем. Пущай взаимный контроль будет — вот и проверим: точно у них совпадет или перекос получится.

— Это правильно, — качнул седой головой Шельменцев.

— А кличку ей придумаем такую, чтобы в голову никому ничего не пришло: хоть бы и «Колька-Колосник», а? — Максим хитро подмигнул друзьям.

— Ну и выдумщик же ты, старый слесарюга, — рассмеялся Александр Иванович. — Будь по-твоему: Колька так Колька, Колосник так Колосник!

Так в одни и тот же час волею обстоятельств Наташа Турчина стала подпоручиком колчаковской армии и красным подпольщиком Колькой-Колосником.