Юрий Андреев - Багряная летопись

Авилов молча встал.

— Вопросы есть?

— Где расположена бригада? — нехотя спросил Авилов.

— Временно около самой Самары. Когда закончите комплектование, присоединим к дивизии. Через несколько дней я познакомлю вас с командиром дивизии Чапаевым и его комиссаром Фурмановым. Эти дни попрошу вас принимать отряды, прибывающие из центра, эшелоны добровольцев и мобилизованных бойцов и разворачивать полки. Работа большая и ответственная.

Авилов протянул руку за документами.

— Документы сейчас передадите моему заместителю Новицкому. По всем вопросам формирования обращайтесь к начальнику штаба, а в особо срочных случаях — прямо ко мне или члену Реввоенсовета армии товарищу Берзину. Когда начнет работать штаб двадцать пятой дивизии, тогда непосредственно по команде.

Фрунзе пожал руку Авилову:

— Еще раз желаю успеха…

И побежал день командарма революционной армии: сообщения, оперативные сводки, совещания, срочные телефонные вызовы, поездка на Самарский трубочный завод для изучения опыта его рабочих, сформировавших при заводе вооруженный полк, инспекционная поездка в запасной Самарский полк и многое другое, отмеченное и не отмеченное им в реестре выполненных 11 марта дел, заполнили до отказа его рабочий день.

Лишь около восьми вечера он приехал на свою квартиру. Сиротинский пошел помогать хозяйке готовить ужин, а Михаил Васильевич углубился в газеты.

— Разрешите войти, товарищ командующий? — неожиданно раздался веселый голос.

В дверях со свертками в руках стояли Куйбышев, Новицкий и Берзин.

— Ого! Вот это здорово! — Фрунзе радостно шагнул к ним, широко разведя руки. — Прошу, друзья, раздевайтесь, проходите!

— Да уж если пришли, то пойдем до конца, — задорно произнес Куйбышев. — Держите, Михаил Васильевич! — Он передал ему завернутую бутылку и начал снимать шинель.

— Ух, какая спинища! — крякнул Берзин. — Тебе, губернатор, надо бы в артиллерийскую упряжку, а ты на стуле сидишь, в лучшем случае — ходишь в штыковую атаку. Ну, скажи, что тебе винтовка? Зубочистка, не более!

— А что, ваше хозяйственное величество, у тебя небось недобор конского поголовья? — весело засмеялся Куйбышев. — Тягловую силу высматриваешь? Ну-ка, посмотри с высоты! — Он забрал в стальной захват невысокого, плотного Берзина и оторвал от пола.

— А мы не знали, как вытащить из Самарки затонувший буксир, — с совершенной серьезностью пожаловался тот, повиснув в воздухе. Куйбышев поставил его и в тот же миг неуловимо быстрым приемом был согнут Берзиным чуть ли не вдвое и, смеющийся, доставлен из коридора к столу.

— Итак, — невозмутимо продолжил Берзин, лишь глаза его весело светились, — заседание Реввоенсовета Четвертой армии совместно с местной аристократической верхушкой считаю открытым. — Он бережно разогнул руку Куйбышева, оправил его френч и сел. — На повестке дня один главный вопрос…

— Очень интересно — какой? — улыбаясь, спросил Фрунзе.

— Празднование двухлетия дочери вот этого господина губернатора самарского. — И Берзин указал на Куйбышева.

— О боже мой! — с шутливым ужасом воскликнул Куйбышев. — Гоните его из Реввоенсовета! Он путает левое и правое, белое и черное, девочку и мальчика! Сыну моему сегодня два года, сыну!

— Белое и черное — это еще ничего, лишь бы не белое и красное, — по-прежнему невозмутимо парировал Берзин. — И потом, почему ты не думаешь, что из стратегических соображений я сознательно скрываю военную тайну, а?

— Поздравляю тебя, Валерьян! — сказал Фрунзе. — Однако в горячие деньки родился твой сынок!

— Да уж куда горячей! Родился он в те дни, когда я возвращался из красноярской ссылки, а жена моя сидела еще в тюрьме. Ровно два года назад в десять утра толпа подошла к тюрьме, чтобы освободить политических, ворвалась в коридоры, сбила запор в камере моей жены и… одним словом, оказывается, час назад без всякой врачебной помощи она родила ребенка, который валялся у ее ног и задыхался. Вызвали докторшу, она, на счастье, быстро приехала, сказала потом, что через десять минут было бы уже поздно, — погибли бы мать и ребенок. Так что революция спасла в самом прямом значении слова моих жену и сына!

Негромко столкнулись в воздухе стаканы.

— Сергей, где ты прячешься? Иди сюда, — позвал Куйбышев Сиротинского.

— Не чинитесь, Сергей Аркадьевич, — мягко ответил Фрунзе на вопросительный взгляд адъютанта.

Куйбышев подал стакан Сиротинскому и встал ему навстречу; рядом с этим невысоким и сухощавым, совсем молодым мужчиной он казался почти гигантом. Весело и уважительно глядя на него сверху, Куйбышев сказал: