Жан-Батист Мольер - Скупой

Валер.Непременно. А насчет ужина позвольте распорядиться мне – я все устрою в лучшем виде.

Гарпагон.Устраивай.

Жак.Вот и прекрасно. Меньше забот.

Гарпагон (Валеру). Нужно что-нибудь такое, чего много не съешь: рагу из барашка, например, пожирнее, паштет с каштанами…

Валер.Положитесь на меня.

Гарпагон.Затем, Жак, нужно почистить карету.

Жак.Простите. Это уже относится к кучеру. (Надевает кучерской кафтан.) Так вы изволили сказать…

Гарпагон.Нужно почистить карету и заложить лошадей – поедешь на ярмарку.

Жак.Лошадей, сударь? Да они с места не сдвинутся. Не стану лгать: они валяются не на подстилке – подстилки у бедных животных никакой нет. А постятся они у вас так, что и на лошадей не похожи – одна тень от них осталась.

Гарпагон.Ах, бедненькие! Да им же ничего не приходится делать!

Жак.Можно и ничего не делать, сударь, а есть-то все-таки надо? Да они, бедняги, на какую угодно работу пойдут, лишь бы сытыми быть. Сердце надрывается глядеть, как они тощают. Я ведь люблю лошадок, мне за них больно. Каким жестоким человеком надо быть, сударь, чтобы не жалеть ближних!

Гарпагон.Довезти до ярмарки – не бог весть какой труд.

Жак.Нет, сударь, у меня и духу на это не хватит. Понадобится стегнуть – рука не поднимется. Как вы хотите, чтобы они сволокли карету, когда они сами ног не волочат?

Валер.Я попрошу, сударь, соседа Пикара сесть за кучера, а Жак пусть остается и готовит ужин.

Жак.Ладно. Подохнут, так, по крайней мере, не из-за меня.

Валер.Уж больно ты умничаешь, Жак.

Жак.Уж очень ты подлизываешься, дворецкий!

Гарпагон.Молчать!

Жак.Я не выношу льстецов, сударь. Я же его насквозь вижу: вечно усчитывает хлеб, вино, дрова, соль, свечи, и все это для того только, чтобы к вам подмазаться и подольститься. Меня это бесит. А послушать, что о вас говорят каждый день, – право, досада возьмет. Как-никак я же вас люблю после лошадей больше всех на свете.

Гарпагон.А нельзя ли узнать, Жак, что обо мне говорят?

Жак.Можно, сударь, если б только я был уверен, что вы не рассердитесь.

Гарпагон.Нисколько не рассержусь.

Жак.Ох, рассердитесь! Непременно рассердитесь!

Гарпагон.Да нет же! Напротив, это доставит мне удовольствие, мне очень любопытно это знать.

Жак.Раз уж вы сами желаете, сударь, так я вам должен сказать по чистой совести, что над вами везде смеются, всячески на ваш счет прохаживаются, перемывают вам все косточки – рассказов про вашу скаредность не оберешься. Одни говорят, что вы заказали особые календари, где постных дней вдвое больше, чем надо, – это для того, чтобы ваша прислуга почаще постилась; другие – что у вас прислуга никогда не получает ни подарков к праздникам, ни жалованья при расчете, потому что вы всегда сыщете, к чему придраться. Один рассказывает, что как-то вы притянули к суду соседскую кошку за то, что она съела у вас остатки баранины; другой – что раз ночью вас накрыли, как вы у своих же лошадей овес воровали, и что кучер, который до меня был, отдул вас палкой в темноте, только вы промолчали об этом. Словом сказать, вас на все корки отделывают, куда ни сунься. Вы – посмешище всего города, на каждом перекрестке клянут вас, и нет вам иных имен, как скряга, сквалыга и скупердяй.

Гарпагон (бьет его). А ты дурак, негодяй, мошенник и нахал!

Жак.Ну вот, разве я был не прав? А вы мне не верили. Я же вас предупреждал, что вы рассердитесь, если я вам правду скажу.

Гарпагон.А ты сначала выучись разговаривать со мной! (Уходит.)

Валер, Жак.

Валер (смеясь). Насколько я могу судить, Жак, тебе плохо платят за твое прямодушие.

Жак.Не твое дело, выскочка! Напустил на себя важность! Смейся, когда тебя самого поколотят, а надо мной смеяться нечего.

Валер.Не сердитесь, многоуважаемый!

Жак (про себя). Ага! Поджал хвост! Нагоню-ка я на него страху! Если он будет так глуп, что испугается меня, то и бока намну. (Громко.) Советую вам помнить, господин зубоскал, что я зубоскалить с вами не намерен, а выведете меня из терпения, так я заставлю вас иначе зубы скалить. (Грозит Валеру и загоняет его в глубину сцены.)

Валер.Ну-ну потише!