Эжен Лабом - От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го года

Поместье Красное и одноименная деревня расположены недалеко от Москвы-реки. На следующее утро мы пересекли эту реку и, держась левой стороны, готовились атаковать Можайск, но вице-король со своей охраной вошел только в пригороды. Здесь мы увидели, что этот несчастный город объят пламенем. Жители бежали, и наши драгуны взяли в плен лишь нескольких из них, обнаруженных в домах по эту сторону реки. Несколько батарей, установленных за Можайском на холмах, свидетельствовали о том, что город наш. Мы узнали, что Наполеон взял его после упорного боя. Противник, находясь в горящем городе, не пожелал оставить его просто так, и после битвы весь город был усеян мертвыми и умирающими.

Пока 4-й корпус продолжал идти, держась левее главной дороги, наш штаб, исследуя окрестности, прошел через густой лес и обнаружил большую деревню, а пройдя дальше, еще одну, называемую Введенское. [97] Введенское – теперь Клементьево, Московская обл., Россия. – Прим. перев.

Это – восхитительное место. Здесь находилась усадьба, роскошь мебели и убранства интерьеров которой гармонировала с красотой фасадов, но тогда она была полностью разграблена. Наши солдаты нашли только несколько тысяч бутылок вина.

От Введенского, повернув направо, мы пересекли речку, прошли мимо небольшой деревни и, держа путь по дороге, проложенной через густой подлесок и заросли терновника, мы прибыли в деревню, которая называется Врыньково, [98] Врыньково – Брыньково, Московская обл., Россия. – Прим. перев. где, как мы предполагали, должен был разместиться штаб. Еще издали мы видели очень аккуратные дома, и четыре красивых колокольни. Едва мы собрались остановиться в этой деревне, где, казалось, царили изобилие и достаток, как нам сообщили, что 4-й корпус идет в Рузу. Уходя из Врыньково, мы заметили множество крестьян на телегах, груженных мебелью и другим ценным имуществом. Это зрелище настолько удивило нас, что мы попросили полковника Асселина объяснить, что, по его мнению, может быть причиной такого массового скопления людей, и он ответил так:

– По мере того, как наши войска продвигались вглубь России, император Александр захотел, учитывая желания дворянства и следуя примеру Испании, превратить эту войну в национально-освободительную. В соответствии с этой идеей, дворянам и духовенству предписывалось с помощью денег и агитации поднимать против нас крестьян. Из всех поддержавших этот план уездов, Рузский оказался самым активным. Все население, воодушевленное их помещиком, организовалось по-военному, а он объявил себя главнокомандующим и был готов по первому приказу присоединиться к регулярной русской армии.

– Поскольку Руза лежит в пяти или шести лье от главной дороги, жители надеялись, что мы не пройдем через их город, и он будет в безопасности и спокойствии. Каково же было их удивление, или, вернее, страх, – продолжал полковник, – когда посланный принцем я явился перед Рузой десятком баварской кавалерии? Напуганные крестьяне повыскакивали из своих домов, спешно запрягли лошадей и, как вы можете убедиться, бегут что есть силы.

– Однако те, кто был призван в ополчение, организованное их помещиком, вооружившись кольями, пиками и косами, собрались на площади и пошли на нас, но эти простые крестьяне не могли оказать сопротивление закаленным в боях солдатам, и сразу же кинулись бежать. Однако их вождь проявил больше мужества. Он ждал нас на площади и, вооруженный кинжалом, грозил всем, кто призывал его сдаться.

– Как мне пережить бесчестье своей страны, – воскликнул он, задыхаясь от бешенства, – наши храмы разрушены! Наша империя обесчещена! Убейте меня, я не желаю больше жить!

Мы хотели успокоить его, попытались отнять кинжал, но он рассвирепел еще больше и ранил несколько наших солдат, а те, чтобы отплатить, просто закололи его штыками.

Сейчас же вслед за этим наш авангард вошел в Рузу. «После моего рассказа о том, что случилось, – продолжал полковник, – солдаты сразу же пустились в погоню за крестьянами, бежавшими со своим имуществом и скотом. Их вскоре настигли, а те, кого вы видите здесь, тоже являются частью толпы беглецов. Идите в город – там вы увидите еще больше».

По мере приближения мы встречали массу маленьких повозок, сопровождаемых нашими драгунами, они были нагружены детьми и немощными стариками – весьма трогательное зрелище. И сердце просто разрывалось от мысли, что скоро все эти повозки, лошади – все, являвшееся единственным достоянием этих отчаявшихся семейств, будет отобрано и разделено.