Джон Толкин - Смерть Артура

(III. 74–78) Родичи Бановы рдяной кровью
Залили Артуровы златые чертоги.
Королеву казнь на костре ожидала.
Прекрасной как фея – приговор суровый:
смерть судили ей. Но судьба замешкалась.
Ло! Ланселот лучистой молнией,
смертоносный, сияющий, в сполохах грозных…

Гахерис и Гарет, Гавейновы братья,
подле пламени пали: повелел так рок.

Там Гарет пал, Гавейном любимый.

(III. 88–90) Поздно оплакал он,
крушась, крах Круглого Стола,
союз и свободу славного братства,
горевал о Гарете, Гавейновом родиче, —
по злосчастной случайности, он сразил безоружного,
за любовь воздав, как вовеки не мыслил.

(III. 90–92) В гордыне покаялся, проклял доблесть,
так, любви лишившись лорда Артура, честь он чаял…

(После III. 101)
Многих она видела, что в мыслях озлобились, [› озлились]
что Ланселота с любовью хранили, [› холили]
но к безмужней монархине, от мук спасенной,
пусть прекрасной, как фея, приязнь не выказывали.

(III. 104–108) Путы, ей думалось, до поры ослабшие,
в руках ее крепких, пусть робеет он в сердце.
Придет пора еще. Но прискорбно ждать ей,
и чернила она его. Чужой она мнилась,
переменившись. Потом в видении
на миг мучительный смог он, как в зеркале,
постичь ее душу – и понял себя он,
и немо застыл, недвижен, как камень.

(После III. 119) Гордыне низвергнутой не найдется сочувствия;
Гавейн не верил в его волю добрую,
возвращаться ему не велено – коль не вздумает сам он
предстать покорно пред правосудием строгим.

(III. 124–127) Скорбел Артур
в душе и думах; дом вновь обрел
жену неверную, недосчитавшись достойного:
паладина первейшего потерял в час нужды он.

От гаваней западных грядут вести:
Артур с оружием на отчизну двинулся

Ныне Ланселот за лигами моря
в круговерти ветров из высоких окон
глядел да гадал, горюя один,
в смятении сердца. Тьма сгущалась.

От гаваней западных гремят вести:
[вычеркнуто: о лордах Логрии, лукавых изменниках]
Артур с оружием на отчизну двинулся;
могучий флот, местью сподвинутый,
собрал он споро, но свирепая буря
послужила преградой и препоной нежданной,
отбросил вспять его океан мятежный.
Днесь надеялся и нехотя ждал он
получить приказ поспешный и срочный
воспомнить о верности [100]вассала – к монарху,
Ланселота – к лорду Артуру.
О Гвиневре снова, хоть гнал он думы,
вспоминал невольно он, как о вешнем солнце.
Война в Британии, великие беды —
возрожденной верности вновь неверна ль она,
ее гнетет ли опасность? Глубоко любил он.
Ушла от него она, как угасла любовь,
в гневе и ярости, горя не выказав,
не печалясь, не плача, в презрении гордом.
Глубоко любил он. Если б в горький час
прислала письмо она, то поплыл бы в ночи,
против бури и недруга, по бурливым морям
в предел покинутый по приказу владычицы.