Джорджетт Хейер - Роковой поцелуй

– А что вы намерены делать в Лондоне? – поинтересовалась миссис Скаттергуд. – Или вы полагаете, Перри мог уехать туда?

– Понятия не имею, – ответил граф. – Надеюсь, сыщики уголовного полицейского суда помогут мне в этом. – Он протянул девушке руку, и мисс Тавернер покорно вложила в нее ладошку. – Прощайте, – коротко сказал Уорт. – Мужайтесь, Клоринда. – Поклонившись, он вышел.

– Как он вас назвал? – полюбопытствовала миссис Скаттергуд, на мгновение отвлекшись от черных мыслей.

– Никак, – покраснев, ответила мисс Тавернер. – Глупая шутка, только и всего.

Со своим кузеном она увиделась на следующее утро, когда он зашел, чтобы узнать, нет ли каких-либо известий о Перегрине. Джудит сообщила ему о том, что Уорт уехал в Лондон, и попросила никому не говорить об исчезновении Перегрина. Он поспешно сказал:

– Разумеется, без вашего разрешения я никому не буду рассказывать о случившемся, но почему вы настаиваете, чтобы именно я хранил молчание? Или таково пожелание лорда Уорта?

– Он полагает, что будет лучше, если об этом никто и ничего не узнает. По-моему, он прав. Я должна довериться ему во всем.

Кузен прошелся по комнате, после чего, едва сдерживаясь, заявил:

– Я понимаю, не мне критиковать его поступки. Но какие у него есть резоны для того, чтобы держать исчезновение Перри в тайне? Вы говорите, он отправился на Боу-стрит [118]: это и впрямь разумный шаг – если только ему можно верить. При этом вы не должны предпринимать ничего, никаких расследований, во всем положившись на него. А ему известно, что я посвящен в вашу тайну?

– Да, – ответила Джудит. – Естественно, он знает об этом.

Мистер Тавернер пристально посмотрел на Джудит:

– Ага, понятно! Меня подозревают.

– Только не я, – ответила она.

– Да, – с кривой улыбкой подтвердил он, – не вы, а он. Если с Перри что-нибудь случилось – упаси господь! – Уорт сделает все от него зависящее, чтобы обвинить меня в этом. Сам факт того, что я рекомендовал Тайлера Перри, хотя, видит бог, я поступил так именно для того, чтобы избежать подобного развития событий, дает ему оружие против меня.

– Вы поступили так… то есть вы порекомендовали Перри, чтобы защитить его?

– Да, чтобы защитить. Последние недели я не нахожу себе места. Джудит, кто дал этого мужлана Хинксона в услужение Перри?

– Хинксона! Никто! Перри был нужен грум; Хинксон сам предложил свои услуги. Более мне ничего не известно, кузен.

– Как и мне тоже, хотя я давно подозреваю, что ему платит Уорт.

– Какие у вас есть резоны для подобного утверждения? Не могу в это поверить!

– Этот человек в жизни не имел дела с лошадьми. Вот моя первая причина. Что до остального, то скажите мне, для чего груму Перри понадобилось входить в дом Уорта? Я лично видел его.

Она была поражена в самое сердце, но после недолгого замешательства ответила с изрядной долей здравомыслия:

– Когда у меня возникала нужда отправить записку лорду Уорту, Хинксон часто оказывался под рукой. И то, что вы видели его входящим в дом графа, отнюдь необязательно свидетельствует о том, будто Уорт оплачивает услуги Хинксона.

– Где был Хинксон вчера, когда Перри уехал в Уортинг?

– В какой-то таверне – не могу сказать, в какой именно. Он был пьян.

– Или же пожелал, чтобы его сочли пьяным. Еще один вопрос, и я умолкаю. Где был в тот вечер лорд Уорт?

– В Павильоне, – не раздумывая ответила она. – Я… я лишилась там чувств, и он привез меня домой.

– Он находился там весь вечер?

– Нет, – медленно сказала Джудит, – он пришел очень поздно.

Мистер Тавернер, нахмурившись, остановился перед ней.

– Джудит, у меня нет доказательств, и я не хочу выдвигать необоснованных обвинений, но говорю вам откровенно: я глубоко убежден, что Уорту известно об этом деле намного больше, чем он открыл вам.

Девушка порывисто вскочила на ноги.

– Нет, это невыносимо! – вскричала она. – Неужели вам мало, что я буквально схожу с ума от беспокойства о Перри? Неужели я должна теперь еще и терзаться новыми подозрениями? Я не стала слушать Уорта, когда он попытался предостеречь меня на ваш счет, и я не стану слушать вас! Умоляю, оставьте меня! Я не имею желания разговаривать с вами или с кем бы то ни было.

– Простите меня! – покаянно сказал он. – Я не должен был тревожить вас своими подозрениями. Забудьте о сказанном мной. Я сделаю все, что в моих силах, дабы помочь вам в расследовании. Видеть вас в таком отчаянии… – Он, оборвав себя на полуслове, схватил девушку за руку и крепко пожал ее. – Ах, если бы я мог избавить вас от тревог! За это я готов отдать все что угодно! – Он говорил искренне; весь его вид и выражение лица свидетельствовали о том, что он взволнован. На мгновение кузен поднес ее руку к губам и, на прощание одарив долгим, красноречивым взглядом, быстро вышел из комнаты.