George Orwell - Сочинения. 1984. Скотный двор. Воспоминания о войне в Испании. Иллюстрированное издание

Это был тяжелый кусок стекла, выпуклый с одной стороны и плоский с другой. Как в цвете, так и в текстуре стекла была какая-то особенная мягкость дождевой воды. В центре, визуально увеличенный за счет изогнутой поверхности, находился странный предмет розового цвета, напоминающий розу или морской анемон.

– Что это такое? – спросил Уинстон, очарованный необычной вещицей.

– Это коралл, – сказал старик. – Возможно, даже из Индийского океана. Раньше их как бы заливали жидким стеклом. Такие вещицы делали лет сто назад, не меньше.

– Очень красиво, – сказал Уинстон.

– Да, красиво, – мягко ответил старик. – Но сегодня немногие оценят красоту такого изделия, – он закашлялся. – Если бы так случилось, что вы захотели бы его купить, это обошлось бы вам в четыре доллара. Помню, когда-то такая вещь стоила восемь фунтов, а восемь фунтов были… ну, я не скажу точно, но это были большие деньги. Но кого сейчас волнует настоящий антиквариат? Хотя его уже почти и не осталось.

Уинстон тут же заплатил четыре доллара и сунул стеклянную вещицу в карман. Его привлекала не столько красота застывшего в стекле коралла, сколько то, что он принадлежал к эпохе, совершенно отличной от нынешней. Мягкое и гладкое, словно дождевая капля, стекло не было похоже ни на одно стекло, которое он когда-либо видел. Эта штуковина привлекала его вдвойне из-за своей очевидной бесполезности, хотя он предположил, что когда-то она была задумана как пресс-папье. Она оттягивала карман своей тяжестью, но, к счастью, это не сильно бросалось в глаза. Было странно, даже компрометирующе, если член Партии имел в своем распоряжении подобную вещь. Все старое, да и вообще все красивое всегда вызывало подозрения. Получив свои заветные четыре доллара, старик заметно повеселел. Уинстон понял, что можно было сторговаться и за три, а может, и за два доллара.

– Наверху есть еще одна комната. Если хотите, можете взглянуть, – сказал он. – Там, конечно, нет ничего особенного, всего парочка безделушек. Но если хотите, можем подняться глянуть. Я возьму лампу, чтобы вы могли хорошенько рассмотреть.

Он зажег еще одну лампу и медленно пошел вверх по крутой изношенной лестнице, которая вела к узкому проходу в комнату, чьи окна выходили не на шумную улицу, а на мощеный внутренний дворик и целый лес из дымоходов соседних домов. Уинстон заметил, что мебель была по-прежнему расставлена так, как будто эта комната предназначена для проживания. На полу лежал ковер, на стенах висели картины. Еще там было глубокое кресло с высокой спинкой, которое стояло у камина. На каминной полке тикали старинные стеклянные часы с двенадцатичасовым циферблатом. Под окном, занимая почти четверть комнаты, стояла огромная кровать с матрасом.

– Мы с женой жили здесь, пока она не скончалась, – сказал старик немного извиняющимся тоном. – Я распродаю мебель понемногу. Это прекрасная кровать из красного дерева или, по крайней мере, будет прекрасной, если вам удастся избавиться от клопов. Но, возможно, вам она покажется немного громоздкой.

Он держал лампу высоко, чтобы освещать всю комнату, и в теплом тусклом свете это место выглядело на удивление привлекательным. В голове Уинстона промелькнула мысль, что, вероятно, он мог бы снимать эту комнату за несколько долларов в неделю, если бы, конечно, ему хватило на это духу. Это была безумная затея, и от нее следовало отказаться, как только она пришла ему в голову, но эта комната пробудила в нем своего рода инстинктивную ностальгию. Ему казалось, что он точно знает, каково это – сидеть в такой комнате в кресле у камина, греть ноги у открытого огня и ждать, пока закипит на плите чайник, – совершенно один, в полной безопасности, никто не смотрит на тебя, голос с телеэкрана не велит тебе, что делать, нет ни одного звука, кроме бурления чайника и дружелюбного тиканья часов.

– Нет никакого телеэкрана! – не удержался и пробормотал Уинстон.

– Ах, – сказал старик, – у меня никогда и не было ни одной из этих штук. Слишком дорого. И я почему-то никогда не чувствовал в этом нужды. Вот там в углу стоит прекрасный столик-книжка. Хотя, должен вас предупредить, что вам придется заменить петли, если вы надумайте его разложить.

В другом углу был небольшой книжный шкаф, и Уинстона уже тянуло посмотреть, что же там есть. Однако в нем не было ничего, кроме всякого мусора. Поиск и уничтожение книг велись среди пролов с такой же тщательностью, как и везде. Было очень маловероятно, чтобы где-нибудь в Океании существовал экземпляр книги, напечатанный до 1960 года. Старик, все еще держа лампу над головой, стоял перед картиной в раме из розового дерева, которая висела по другую сторону от камина, напротив кровати.