George Orwell - Сочинения. 1984. Скотный двор. Воспоминания о войне в Испании. Иллюстрированное издание

– Что это вообще такое, этот твой ПИВНОЙ БОКАЛ, черт возьми? – сказал бармен, наклоняясь вперед и положив кончики пальцев на стойку.

– Нет, ну вы посмотрите на него! Называет себя барменом и не знает, что такое пивной бокал! Пивной бокал вмещает пинту пива, что составляет полкварты, а четыре кварты – это уже галлон. Я что, должен учить тебя элементарным вещам?

– Никогда не слыхал ни о каких пинтах, – коротко сказал бармен. – Литр и пол-литра – это все, что мы наливаем. На полке перед вами стаканы.

– А мне пинту подавай», – настаивал старик. – Во времена моей молодости не знали мы твоих дрянных полулитров.

– Когда ты был молодым, старик, люди жили на деревьях, как обезьяны, – сказал с ухмылкой бармен, взглянув на других посетителей.

Раздался хохот, и беспокойство, вызванное появлением Уинстона, казалось, исчезло. Бледное лицо старика раскраснелось. Он отвернулся, бормоча что-то себе под нос, и врезался в Уинстона. Уинстон осторожно придержал его за руку.

– Можно угостить Вас выпивкой? – спросил он.

– А ты прямо джентльмен, – сказал дед, снова расправляя плечи. Похоже, он не заметил синего комбинезона Уинстона. – Пинту пива! – агрессивно добавил он, обращаясь к бармену. – Пинту крепкого.

Бармен налил в два широких стакана, которые он ополоснул в ведре под прилавком, по пол-литра темно-коричневого пива. Пиво было единственным напитком, который можно было найти в пролских пабах. Пролам не положено было пить джин, хотя, в принципе, раздобыть его они могли достаточно легко. Игра в дартс снова была в полном разгаре, а толпа мужчин в баре вернулась к разговорам о лотерейных билетах. О присутствии Уинстона враз все забыли. Под окном был уединенный столик, где можно было поговорить, не опасаясь быть подслушанными. Это было ужасно опасно, но, во всяком случае, в зале не было телеэкрана, в чем он убедился, как только вошел.

– Мог бы и пинту мне налить, – проворчал старик, недовольно глядя на свой стакан. – Пол-литра недостаточно. Им не напиться. А литр – это слишком много, мой мочевой пузырь столько не осилит, как и мой кошелек.

– Вы, должно быть, своими глазами видели все те изменения, которые произошли со времен вашей молодости? – неуверенно спросил Уинстон.

Бледно-голубые глаза старика медленно осмотрели бар: мишень для игры в дартс, бар, дверь, ведущую в туалет, словно он вспоминал изменения, которые произошли в этом самом баре.

– Пиво-то получше было, – сказал он наконец. – И подешевле! Когда я был молодым, пиво – крепкое оно было, не то, что сейчас, – стоило четыре пенса за пинту. Конечно, это было до войны.

– О какой именно войне вы говорите? – спросил Уинстон.

– Та о всех сразу, – неопределенно сказал старик. Он взял свой стакан, и его плечи снова расправились. – Ваше здоровье!

Старик одним глотком осушил стакан. Уинстон подошел к бару и вернулся еще с двумя пол-литровыми стаканами. Похоже, старик забыл о своем опасении насчет литра пива.

– Вы намного старше меня, – продолжал Уинстон. – Вы, должно быть, были уже зрелым мужчиной, когда я еще даже на свет не появился. Вы помните, каково было в былые времена, до революции? Люди моего возраста толком ничего не знают о тех временах. Мы можем читать о них только в книгах, да и то, что в них говорится, может быть неправдой. Мне хотелось бы узнать ваше мнение по этому поводу. В учебниках истории говорится, что жизнь до революции была совершенно другой, чем сейчас. Что было ужаснейшее угнетение, несправедливость, бедность, что тогда было даже хуже, что мы способны себе представить. Здесь, в Лондоне, большая часть людей всю жизнь голодала, а у половины из них не было даже обуви. Они работали по двенадцать часов в день, бросали школу в девять лет и жили по десять человек в одной комнате. И в то же время было очень мало людей, всего несколько тысяч – их называли капиталистами, – которые были богатые и могущественные. Они владели всем, чем можно было владеть. Они жили в больших роскошных домах с тридцатью слугами, разъезжали на автомобилях и конных экипажах, пили шампанское, носили цилиндры…

Старик внезапно просиял.

– Цилиндры!» – сказал он. – Забавно, что ты их упомянул. Я только вчера их вспоминал, сам не знаю почему. Я в шутку подумал, что уже много лет не видел цилиндров. Да, цилиндры были. Последний раз я надевал его на похороны невестки. Это было… ну, точную дату я уже и не вспомню, но это было лет пятьдесят назад. Конечно, цилиндры надевали только по особым случаям, как вы понимаете.