Бенджамин Дизраэли - Сибилла

— Вы очень любезны, сэр Вавассур.

— Однако это ответственный пост, — продолжал баронет. — Думаете, они выстоят? Преимущество, положим, на их стороне, но, вот думается мне, со временем оно перейдет к сэру Роберту. Торопиться нам нельзя, «поспешишь…» — сами знаете, как там дальше. Мы — страна консерваторов, это бесспорно. Что нам сейчас нужно, — так это сильное правительство, которое всё расставит по своим местам. Если бы наш бедный король был жив…

— …он бы скомандовал этим типам: «Кругом!» — резюмировал юный политик Эгремонт, гордясь своей тайной осведомленностью.

— Ах, бедный король! — запричитал сэр Вавассур, качая головой.

— Он был всецело на нашей стороне, — сказал Эгремонт.

— Бедный, бедный! — воскликнул сэр Вавассур.

— Значит, вы считаете, что было уже слишком поздно? — спросил его собеседник.

— Вы молоды и только-только вступаете на политическую стезю, — баронет мягко взял Эгремонта за руку и повел к дивану, — и всё зависит от вашего первого шага. Вы получили отличную возможность. Но вам не справиться в одиночку. Крупнейшей организации нашей страны нужен ревнитель и защитник.

— Но вы ведь можете положиться на Пиля? — спросил Эгремонт.

— Он один из нас; нам бы следовало на него полагаться. Однако я проговорил с ним целый час и ничего не добился.

— Он осторожен, но можете быть уверены: выстоит он или нет — решать государству.

— Я думаю вовсе не о государстве, — сказал сэр Вавассур, — а о том, что намного важнее — при всей значимости государства и миллионе других вещей подобного рода. Я думаю о людях того сословия, что готово сплотиться вокруг престола; да и действительно, если быть справедливым, то кому, как не им, предначертано стать подлинными защитниками королевской власти? — Эгремонт выглядел озадаченным. — Разумеется, — торжественно прибавил сэр Вавассур, — разумеется, я говорю о баронетах.

— Баронеты! Так-так, и что же им нужно?

— Права; законные права, в которых им так долго отказывали. Бедный король был на нашей стороне. Он часто говорил мне и другим делегатам, что намерен поступить с нами по совести, но ему так и не хватило решимости, — сэр Вавассур вздохнул, — пожалуй, в наши революционные времена, когда все классовые различия стираются, это была задача не из простых. Тем более что пэры, наши собратья, — боюсь, они были против нас. Однако, невзирая на министров, невзирая на пэров, если бы наш бедный король был жив, мы бы получили, по крайней мере, знаки отличия {202} , — с печалью в голосе прибавил сэр Вавассур.

— Знаки отличия!

— Сэра Гроувнора ле Дрота это бы вполне устроило, — сказал сэр Вавассур, — а ведь его поддерживала сильная партия; он был готов на компромисс — да только, пропади оно пропадом, его отец оказался всего лишь акушером.

— И вы захотели большего? — невинным тоном поинтересовался Эгремонт.

— Всё или ничего, — заявил сэр Вавассур. — Таков мой девиз, цель оправдывает средства. Я произнес речь в «Кларендоне» перед нашим сословием; нас там было четыреста человек, я вызвал бурю эмоций.

— Мощная партия, — заметил Эгремонт.

— И добротное войско, сэр, если хорошенько разобраться. Кто выстоит против нас? Билль о реформе ни за что бы не прошел, если бы среди баронетов было больше единства.

— Не сомневаюсь, что на сей раз вы сможете ввести нас в дело, — заметил Эгремонт.

— Именно это я и сказал сэру Роберту. Будет славно, если он выступит кандидатом от своего же сословия. Великая вещь!

— Ничто не сравнится с esprit de corps [3], — заметил Эгремонт.

— И ведь что это за каста! — воодушевленно воскликнул сэр Вавассур. — Только вообразите на секунду: вот мы идем процессией к Вестминстеру {203} , чтобы, допустим, подать хартию; пятьсот, а то и шестьсот баронетов в темно-зеленых костюмах (подходящая одежда для equites aurati [4]), и у каждого не только свой знак отличия, но и золотая цепь на груди; у каждого пояс и шарф; наши звезды сверкают; наши вымпелы трепещут на ветру; наши шляпы белоснежны — как и султаны на них; разумеется, шпаги и золоченые шпоры {204} . Не забудем к тому же, что у каждого из нас на большом пальце перстень, и печатка на месте, а в руке — баронетская корона с двумя шариками {205} .

Эгремонт с нескрываемым изумлением уставился на воодушевленного чудака, который, сам того не замечая, крепко стиснул руку собеседника, — до того он увлекся этим беглым эскизом, изображением почестей, которых он был столь неправомерно лишен.

— Грандиозное зрелище! — сказал Эгремонт.