Джером Сэлинджер - Ловец на хлебном поле

Засада только в том, что на всю эту парашу смотреть – вроде как завораживает, даже если не хочешь. Например, та девка, которой на морду водой плевали, – она вполне себе такая ничего. Я в смысле, что вот у меня в чем засада. В уме у себя я, наверно, такой половой маньяк, каких вы и не видывали. Иногда в голову лезет самое что ни есть хезалово, которое я б не против был, если бы случай выпал. Я даже понимаю, как это может быть уматно, хезалово такое, и если вы оба там как бы накирялись и всяко-разно, взять девку и плевать ей в рожу водой или как-то. Но фигня в том, что мне это не нравится . Параша это, если вдуматься. То есть, если девка вам по-честному не нравится, вообще не надо с ней дурака валять, а если нравится , то и рожа ее должна нравиться, а если рожа нравится, то не надо ж хезать на нее, с понтом, водой плеваться. По-честному фигово, что такое хезалово иногда может быть уматно. Девки тоже не сильно помогают, когда стараешься слишком уж не хезать, когда пытаешься не испортить ничего по-честному хорошего. Я одну такую знал пару лет назад, так она еще хезаней меня была. Ух, вот хезушница! Хотя какое-то время с ней было уматно – ну, как с хезушницами бывает. Про секс я, если по-честному, не очень секу. Там никогда не знаешь, что , на хер, делать. Я себе все время такие правила про секс составляю, а потом тут же их нарушаю. В прошлом году придумал правило, что с девками больше дурака валять не буду, от которых где-то внутри такой геморрой. Но я его нарушил на той же неделе, что и придумал, – в тот же вечер вообще-то. Всю ночь обжимался с жуткой фуфлершей по имени Энн-Луиз Шерман. Нет, в сексе я просто ни шиша не секу. Чесслово.

И вот пока я там стоял, меня мысль одна занимала: не звякнуть ли этой Джейн – в смысле, позвонить ей по межгороду в Б.М., куда она ходит, а штруне ее не звонить, чтобы выяснять, когда она домой приезжает. Ученикам среди ночи звонить не полагается, но я все прикинул. Кто снимет трубку, я ему скажу, что я ее дядя. Скажу, что тетушку ее только что сбила машина и я с Джейн должен поговорить немедленно. И получилось бы. Звонить я не стал только потому, что как-то не в жилу. А если не в жилу, такая фигня не выходит.

Немного погодя я сел в кресло и выкурил пару сиг. Стоял у меня будь здоров. Ничего не попишешь. Тут вдруг до меня дошло. Я вытащил лопатник и стал искать в нем тот адрес, что мне дал парень, с которым я прошлым летом на балехе познакомился, из Принстона. Потом нашел в конце концов. Он от лопатника стал весь такого уматного цвета, но все равно прочесть можно. Адрес был одной девки – не совсем шлюха, никак, но не против палки-другой время от времени, как мне этот парень из Принстона сказал. Он однажды привел ее на танцы в Принстоне, а его за это едва не вышибли. Раньше она в варьете стриптизкой работала или как-то. В общем, ладно, я подошел к телефону и ей звякнул. Звали ее Фейт Кэвендиш, и она жила в гостинице «Герб Стэнфорда» на углу 65-й и Бродвея. Помойка, не иначе.

Я какое-то время думал, что ее нет дома или чего-то. Никто не отвечает, и все. Потом наконец кто-то снял трубку.

– Алло? – говорю. Стараюсь басом таким, чтоб возраст не заподозрила, ничего. У меня все равно голос низкий будь здоров.

– Алло, – отвечает этот женский голос. Не очень дружелюбно, к тому же.

– Это мисс Фейт Кэвендиш?

– Это кто ? – спрашивает. – Кто мне звонит в такое безумное, черт бы вас побрал, время?

Тут я уже чуточку зассал.

– Ну, я в курсе, что уже довольно поздно, – говорю очень взрослым таким голосом и всяко-разно. – Надеюсь, вы меня простите, но мне весьма не терпелось с вами связаться. – Обходительно, как я не знаю что. По-честному.

– Кто это? – говорит она.

– Ну, вы меня не знаете, но я друг Эдди Бёрдселла. Он говорил, что, если я окажусь в городе, нам следует встретиться, выпить коктейль-другой.

– Кого? Чей вы друг? – Ух какая она тигрица по телефону. Чуть, на фиг, не орала на меня.

– Эдмунда Бёрдселла. Эдди Бёрдселла, – говорю. Я не помнил, Эдмундом его звали или Эдвардом. Я с ним только раз встречался, на этой дурацкой, на фиг, балехе.

– Я никого с таким именем не знаю, дядя. И если вы думаете, будто мне нравится , когда меня будят среди…

– Эдди Бёрдселл ? – говорю. – Из Принстона.

Понятно было, что она имя в голове крутит и всяко-разно.

– Бёрдселл, Бёрдселл… из Принстона… Из колледжа Принстон?

– Точно, – говорю.

– Так вы из колледжа Принстон?

– Ну, примерно.

– А-а… И как там Эдди? – спрашивает. – Это, конечно, странное время для звонков. Господи боже мой.