Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Не для новичков.

— Но вы видели, как они стоят на лыжах? — Парень кивнул в сторону своих товарищей. — По силам им будет?

— Видите ли, — с сомнением проговорил Роберт, — это узкая и отвесно падающая ложбина, а на полпути вниз появляются рытвины. Есть несколько мест, где категорически не рекомендуется падать, поскольку подняться там будет невозможно. Так что если…

— А!.. Мы все же попробуем. Пусть вырабатывают характер! Эй, друзья! Слабонервным предлагаю остаться на вершине и подкрепиться сандвичами. Герои пойдут за мной. Проверим, что такое Кайзергартен…

— Фрэнсис, — позвала парня одна из девушек, — кажется, ты хочешь исполнить свою угрозу. Помнишь, ты обещал расправиться со мной?

— На самом деле все не так и страшно, — ободряюще улыбнулся ей Роберт.

— Послушайте! — с интересом посмотрела на него девушка. — Кажется, где-то я вас уже видела.

— Вчера в этом же подъемнике.

— Нет. — Она покачала головой. На ней была черная шапочка из овечьей шерсти. Девушка походила на старшеклассницу, которой в школьном спектакле досталась роль Анны Карениной. — Не вчера, раньше. И в другом месте.

— Мы виделись в Стоуве, — признался Роберт. — На Рождество.

— Да! Верно, я же видела, как вы спускались. Господи, на лыжах вы просто шелковый!

Услышав такую оценку, Мак зашелся в смехе.

— Не обращайте на моего друга внимания. — Восхищение девушки Роберту понравилось. — Он грубый солдат, который рассчитывает покорить горы силой.

— Послушайте, — повторила, по-видимому, свое любимое словечко девушка, несколько озадаченная. — Как интересно вы говорите! Вы американец?

— Мм… да. Теперь — да. Родился я во Франции.

— Тогда все ясно. Среди скал.

— В Париже.

— И сейчас живете там?

— Сейчас я живу в Нью-Йорке.

— А вы женаты? — с тревогой спросила она.

— Барбара! — возмутился филадельфиец. — Веди себя прилично!

— Я по-дружески задала самый обычный вопрос. Вы ведь не обиделись?

— Нисколько.

— Так вы женаты?

— Да.

— У него трое детей, — с готовностью добавил Мак. — Старший собирается выставить свою кандидатуру на следующих президентских выборах.

— Какая досада! Почему мне так не везет? Я дала себе слово познакомиться в этой поездке с неженатым французом.

— Уверен, у вас еще все получится, — улыбнулся Роберт.

— А где сейчас ваша жена?

— В Нью-Йорке.

— Ждет ребенка, — вновь вылез вперед Мак.

— И она разрешает вам бросать ее одну и в одиночестве шляться по горам? — с недоверием спросила девушка.

— Да. На самом деле в Европе я по делам, просто удалось выкроить несколько свободных дней.

— По каким делам?

— Я торгую драгоценными камнями. Продаю и покупаю алмазы.

— Всю жизнь мечтала встретиться с таким человеком. Это же надо — бриллианты! Только пусть он будет неженатым.

— Барбара! — одернул ее приятель.

— В основном я занимаюсь промышленными алмазами. Это не совсем бриллианты.

— Все равно.

— Барбара, попробуй притвориться воспитанной леди, — посоветовал филадельфиец.

— Если я не могу откровенно поговорить с земляком, то с кем же мне быть откровенной? — Она повернулась к затянутому плексигласом окну кабины. — Господи! Это же не гора, а чудовище! Меня просто трясет от ужаса. А вы, — Барбара внимательно всмотрелась в Роберта, — и в самом деле похожи на француза. Такой воспитанный! Вы уверены в том, что у вас есть жена?

— Барбара, — холодно уронил филадельфиец.

Роберт рассмеялся, а за ним засмеялись и американцы, и Мак, и даже девушка улыбнулась, довольная реакцией, которую вызвали ее слова. Заулыбались и другие пассажиры кабины, не понимавшие по-английски, — просто им было приятно стать свидетелями чужой радости.

Сквозь взрывы смеха Роберт расслышал, как какой-то мужчина с отвращением произнес:

— Schaut euch diese dummen amerikanischen Gesichter an! Und diese Leute bilden sich ein, sie waren berufen, die Welt zu regieren.

Переехавшие из Эльзаса дед и бабка учили Роберта в детстве немецкому, и смысл сказанного был вполне ему понятен, однако он нашел в себе силы не обернуться. Несдержанность молодости осталась где-то в прошлом, и уж если никто в кабине, кроме него, в слова немца не вслушался, то и он не собирался привлекать к ним внимание. В конце концов, ведь он приехал сюда отдохнуть, а не для того, чтобы затевать ссоры. Не дай Бог, Мак или кто-нибудь из ребят захочет полезть в драку. Роберт давно усвоил старую как мир мудрость: иногда куда разумнее притвориться глухим. Если какой-то приехавший из Германии подонок и считал своим долгом сказать: «Посмотри на эти тупые американские рожи! Подумать только, ведь они уверены, что правят миром», — то присутствовавшим было на это наплевать. Человек взрослый пропустит подобное хамство мимо ушей. Оборачиваться не следовало. Роберт знал: стоит ему увидеть лицо говорившего — и нежелательное продолжение неизбежно. А так анонимный, полный ненависти голос можно было просто проигнорировать, как и другие гадости, которые этот немец, без сомнения, успел наговорить за свою жизнь.