Антология - Большое собрание преданий, сказок и мифов западных славян

После этих слов столкнула княгиня колыбельку с берега в воду, и та погрузилась в бездонную глубину.

Прошли годы, столетия, чехи претерпели много зла, а колыбелька все еще покоится под Вышеградской скалой. Но однажды всплыла она, и было это, когда у чешской королевы родился сын, последний из рода Пржемысла. Это был тот, которого чехи потом называли Отцом родины. И сказывают, что по мере того, как рос королевич Карл, золотая колыбелька росла вместе с ним, пока не превратилась в золотое ложе. Это ложе попало в замок Карлштейн, и там правитель, приходя отдохнуть после многих своих забот и дел, ложился на него.

После смерти Карла ложе исчезло из Карлштейна, говорят, что снова погрузилось оно в глубину влтавских вод под Вышеградом. Но говорят, настанет время, когда колыбелька опять поднимется из волн.

На пригорке между буками маленький костел с низкой башней; из той башни слышны звуки в лесу и в соседней деревеньке. Но это не нежный звук маленького колокола, теряющийся уже вблизи, это темное громыхание била, зовущего людей в храм Богоматери.

И из деревеньки во славу Божью тянется толпа народу, деревенские богобоязненные люди – ведь сегодня как раз Великая пятница.

В храме тихо: голые стены, алтарь покрыт черным траурным покрывалом, на покрывале крест, а хор поет о страстях Христовых.

А что это там белеет в лесу, в черном лесу за ручьем? Какая-то деревенская женщина что-то несет в объятьях. Идет женщина быстрым шагом, празднично одетая, там, на той стороне, за потоком, – малыша на руках несет она. Бежит женщина, вниз к воде сбегает, спешит в храм Богоматери – тут, вблизи лесной сторонки, костел на пригорке. Вот она ускоряет свой шаг: ветерок доносит до нее пение из костела: хор как раз поет о последних муках Христа.

Бежит, бежит она возле скалы: «Что это? Могу ли я верить своим глазам? Что со мной?» Она остановилась, огляделась, быстро побежала назад, опять остановилась, опять огляделась вокруг: «Там тот лес, здесь сучья, там идет дорога полем – ведь не могла я заблудиться! Боже, что со мной деется! Почему же я ничего тут не узнаю, как тут все изменилось!» Опять стоит, опять оглядывается, удивленно протирает глаза рукой: «Боже, какая тут перемена!»

Тут, где от дремучей чащи до костела всего триста шагов, где по дороге лежал огромный камень, что же теперь предстает ее взору? Вот он, вот он, тот камень, а за ним целая скала, будто от веку тут и стояла. И видит женщина за камнем вход, лестницу, ведущую под землю, а там, в глубине, горит какой-то пламень, ясно-белый, словно бы свет месяца, а разгораясь, кажется медным, словно заходящее солнышко.

Смотрит женщина на это пламя, делает шаги к входу, заслоняя ладонью глаза, глядит в это светлое место: «Боже, как там светит!» Она делает еще шаг, протирая глаза рукой: «Как там дивно что-то светится! Что это может быть?» Страшно ей идти дальше, стоит она у порога, заглядывает внутрь.

Стоит она, стоит, смотрит без устали туда, откуда видится свет, а любопытство подгоняет ее, и вот – шаг за шагом – она идет все дальше. Шаг за шагом – и чем дальше идет женщина, тем сильнее сияние. Она рукой закрывает лицо: прямо смотреть уже невозможно. И видит она, видит то, что никто из людей не видел: столько красы, столько блеска и в небесах не увидишь!

Тут двери открыты в самый-самый прекрасный зал, стены его светятся золотом, потолок выложен рубинами, держат его колонны из хрусталя, а по обеим сторонам дверей, на мраморном полу – кто не видел, не поверит – два светильника горят, и в свете их видно: у левого светильника высится гора серебра, словно лунный свет вверх струится, у правого светильника – гора золота, излучающая солнечный свет. Пылают огни, пылает зал: и покуда клад тут останется пламенеть негасимым пламенем, ничто не сможет погасить эти огни.

Женщина стоит на пороге, ослепленная видением, стоит ослепленная, боясь поднять глаза, не может взглянуть на пламя. На левой руке несет она младенца, правой рукой трет глаза; и когда немного приходит в себя, осмелев, так в душе своей сама с собой говорит: «Милый Боже, сколько нужды я претерпеваю на этом свете, сколько голода! Я должна влачить нищую жизнь, а здесь такие драгоценности! Столько серебра, столько золота лежит в этом подземном тайнике! Мне бы только горстку из той громады – и была бы я богата, и была бы самой счастливой, я и мое дитя!»