Антология - Большое собрание преданий, сказок и мифов западных славян

Ох, какую горячую благодарность возносит она Богу! Посмотрите, как льются ее слезы! Как прижимает она к себе дитя, целуя его лоб, ручки, губки, и снова прижимает его к груди, как вся от счастья сияет!

И глядь! Что там блещет в коленках младенца? Что звенит? Красное золото! То золото, что год назад она положила ребенку на фартучек, чтобы поиграло с ним дитя.

Но женщине оно не мило, столько горя она пережила из-за него! Ах, стоило оно ей много слез! И хоть благодарна она Богу за этот дар, но дороже всего то, что может она прижать к себе свое дитя. Горек ее опыт: очень мало значит золото, важнее всего – дитя родное!

Уж давно тот костел разрушен, колокол замолчал навсегда, там, где когда-то росли буки, догнивают лишь их корни.

Старец еще помнит те преданья, хотя иные совсем забыты, и если спросить у людей, они укажут места, где все это произошло.

Если вечером морозным соберется молодежь вокруг старика, он с радостью расскажет о вдове и вдовьем кладе.

Пробило одиннадцать, а девушка все молится перед образом Матери Божьей. Молится, плачет, тоскует:

«Господи! Где мой батюшка? Уже на могилке его травка растет! Господи! Где моя матушка? Там лежит, возле батюшки, сестры тоже нет, брат убит на войне. Был у меня, несчастной, милый, жизнь бы отдала за него, но он отправился в чужие края и до сих пор не вернулся.

Собирался в дальние края, утешал меня, слезы утирал, говорил, чтобы я лен посеяла, а пока он растет, вспоминала бы его каждый день, через год сделала бы изо льна нити, через два – из нитей соткала бы полотно, а на третий год рубашки бы ему и себе сшила-вышила. И когда рубашки будут готовы, можно будет сплести мне свадебный веночек.

И вот – рубашки уже готовы, вышиты, сложены, уже скоро цветочки завянут на моем свадебном веночке, а о милом моем – ни слуху ни духу, три года – ни одной весточки, жив ли, здоров ли, только Боженька о том знает!

Дева Мария, Ты одна можешь помочь мне! Верни мне милого из чужих краев, единственного моего, ненаглядного, верни мне милого! А если нет, то лучше забери мою жизнь: она мне и так без него не мила! Пресвятая Дева Мария! Пожалей меня, помоги!»

И только она так помолилась, как образ на стене ожил, словно кивнул. Девушка вскрикнула испуганно. А тут и лампадка, что едва горела, вспыхнула и погасла. Может быть, от сквозняка? Или это – злое знамение?

Вдруг послышались шаги и в окошко постучали: тук-тук-тук!

– Спишь, мое сердечко, или бдишь? Это я, твой милый, здесь! Помнишь ли еще меня или другой в твоем сердце?

– Ах, мой милый! Я только о тебе и думаю! И сейчас о тебе молилась!

– Ну, оставь теперь молитвы, выходи, пойдем, пойдем, проводишь меня: месяц как раз освещает дорогу, по которой я пришел за своей невестой!

Девушка говорит жениху:

– Ах, Боже правый! Что ты такое говоришь! Куда мы пойдем ночью! Ветер воет, пусто вокруг, подожди, когда утро настанет!

– День – ночь, ночь – день? Какая разница? – отвечает жених. – Пойдем сейчас. Днем мне сон веки смыкает. Пойдем, пока петухи не проснулись, я должен с тобой навек соединиться. Не медли, выходи, уже на рассвете ты будешь моей супругой!

Ночь была темна, светил месяц, вокруг – ни души, только девушка и друг ее рядом.

Отправились они в путь: жених впереди, она за ним. И вдруг по всей деревне собаки завыли, как по покойнику.

– Какая дивная ночь, – говорит жених, – в это время мертвые встают из гроба, ты ничего не боишься, милая моя?

– Чего же мне бояться? Ты со мной. А око Божье надо мной. Скажи мне милый, живы ли твой отец и мать и рады ли будут нашей свадьбе?

– Не спрашивай, не спрашивай, милая, иди скорее за мной, все сама увидишь. А что это у тебя в правой руке?

– Это мой молитвенник.

– Выбрось его прочь! Эти молитвы тяжелее, чем могильная плита. Выбрось! Легче будет поспевать за мной!

Взял жених из рук ее книжку, выбросил и разом миновали они десять миль! А дорога-то шла по скалам, по чаще лесной, где дикие звери выли, словно предупреждали о скором несчастье.

А жениху хоть бы что! Он вперед, она за ним, по камням, скалам, белые ножки ее разбиваются о камни, кровь на них остается.

– Дивная ночь, ясная, – снова говорит жених, – в это время мертвые с живыми встречаются, ты ничего не боишься, милая моя?

– Чего же мне бояться? Ты со мной, а рука Господа надо мной, скажи мне, мой милый, а готов ли твой домик, чиста ли светличка, весела ли? И близко ли от дома костел?

– Не спрашивай, не спрашивай, милая, скоро все сама увидишь, иди скорее, время бежит, а дорога еще дальняя. А что у тебя за поясом?