Бетти Смит - А наутро радость

– Не приводите этого сукина сына. Он распугает всех белок.

– Хорошо. – Анни обвела взглядом лавку, как будто в последний раз. – Берегите себя, Генри.

– Вы тоже, Анни.

– Спасибо. – И снова этот прощальный взгляд.

– Вы примете баночку малинового варенья в память о прошлом, Анни?

– Приму – в память.

Они снова пожали друг другу руки и попрощались, как будто расставаясь навеки.

– Теперь я не увижу вас до осени, Энтони.

– Вы нас покидаете? – Она приберегла продавца цветов на закуску.

– О нет! У меня будет ребенок.

– Я вижу!

– Вы были бы слепым, если бы не видели, – сказала она с улыбкой и густо покраснела. – А как подвигается ваша книга?

– Согласно обстоятельствам…

– Вы хотите сказать, что не написали ни слова.

– Боюсь, что нет.

– Но вы же обещали! Вы сказали, что начнете первого января. А сейчас уже почти июль…

– Я просто не могу это сделать, Анни.

– Почему? Скажите мне, почему ?

– Если я не напишу ее, то смогу думать, что когда-нибудь стану писателем. А вот если напишу, то может выясниться, что мне никогда не быть писателем. И о чем же мне тогда меч… – он не докончил слово.

– Вы хотели сказать «мечтать»? – Он опустил голову:

– Да. Ведь нужно о чем-то мечтать.

Анни задумалась. Это новая мысль. Разве лучше думать, что ты мог бы – вместо того, чтобы проверить? Но вдруг окажется, что ты не можешь ? Она решила, что, пожалуй, для некоторых людей лучше не подвергать мечту проверке.

Пока она размышляла, продавец цветов вышел в заднюю комнату и вернулся с горсткой семян.

– Настурции, – пояснил он. – Они не требуют ухода. Расцветают на самой скудной почве. – Он раскрыл ее сумочку, которую Анни положила на прилавок, и высыпал в нее семена.

– Мне кажется, я понимаю, – задумчиво произнесла она. И внезапно сказала: – Вы знаете, Энтони, в вас есть что-то женское.

Он засмеялся.

– Я надеялся, никто этого не узнает, – шутливо сказал он.

– А я знаю. И это хорошо. Потому что вы можете мне нравиться, но при этом я не влюблюсь в вас.

– Ну и ну! – удивленно воскликнул он, слегка смутившись.

– До свидания, Энтони. – Она улыбнулась ему и ушла.

Еще один визит.

– Вы что-нибудь слышали, – спросила она продавца в книжном магазине, – о сборнике одноактных пьес, который будет издан этой осенью?

– Нет, не слышал, – ответил продавец. – Но мистер Уорл, может быть, знает. – И он позвал мистера Уорла.

Мистеру Уорлу было известно, что такая книга должна выйти, но он не знал, когда именно. Он посоветовал ей позвонить в издательство университета. Анни ответила, что ей не хочется. И тогда мистер Уорл любезно позвонил сам. Нет, книга не выйдет в этом году. Может быть, в следующем.

«Вот так, – сокрушалась Анни, возвращаясь домой. – Эта Сильвия просто не хочет переделывать! Как можно быть такой подлой и при этом такой красивой?»

Началось долгое жаркое лето. Карл ходил на занятия и работал, когда удавалось что-нибудь найти. Он попытался получить работу на неполный день в нескольких магазинах, однако с окончанием учебного года многие магазины закрывались на лето. А у тех, что оставались открытыми, дела шли не настолько хорошо, чтобы нанимать работника на неполный день.

Карл распечатал на мимеографе сто объявлений, в которых говорилось, что он может подстригать газоны, мыть окна, выполнять мелкий ремонт в доме и белить стены в погребе за двадцать пять центов в час. Он распространил эти объявления по тем адресам, где разносил газеты. Ему удалось получить работу, и он зарабатывал четыре-пять долларов в неделю. Этого им хватало на питание.

Пес Джелло проспал все лето. Сначала он посещал занятия в летней школе вместе с Карлом, но потом перестал. Это было совсем не то что с мальчиками из братства. Правда, он ходил в бакалейную лавку вместе с Анни и, гордо выступая, нес в зубах свою косточку домой.

Анни никуда не ходила – только в бакалейную лавку да иногда к мисс Эгги. Мисс Эгги позволила ей пользоваться швейной машинкой в задней комнате и помогла сшить пару платьев для беременных. По негласной договоренности, ни одна из них не упоминала об анонимном телефонном звонке, и они прекрасно ладили.

Иногда днем Анни освобождала Голди от Лесса. Он утихомирился после рождения своей сестрички Лили Пэрл. Теперь он носил штаны вместо пеленок и мог немного говорить. По крайней мере, он мог сказать «пи-пи» за секунду до того, как намочить штаны.

Карла огорчало, что Анни почти не выходит из дома. Было бы неплохо, если бы она приняла участие в мероприятиях летней школы. Судя по всему, студенты летней школы были неспособны сами отдыхать, так что университет придумывал для них развлечения.