Густав Майринк - Избранное - Романы, рассказы

С. 265. …напоминает мне Голема . — «Голем» — древнееврейское слово, существительное, имеющее множество значений. (Ср. глагол «голам» («надевая», «облачаясь», 1 Царств. 2:18), маасское «голум» — «нечто бесформенное», арамейское «гулма» с подобным значением и т. д.) На древнем (равно как и на современном) иврите означает «эмбрион»; эта трактовка заглавия сопрягается с общей концепцией романа. В самом деле, человека с непробужденным сознанием можно воспринимать как голема — глиняное существо, обладающее призрачным псевдобытием, и одновременно как некий зародыш, эмбрион истинного человека. Другие значения — кусок чего-то, нечто свернутое, обернутое, некто незавершенный, необразованный, непробужденный, бесформенный. В Талмуде термином «голем» определяются незавершенные предметы и существа, не готовые или не приступившие к выполнению своей функции. Там же, в трактате «Санхедрин» (Синедрион), големом называется незамужняя женщина. В другом отрывке употреблено в значении «болван», «глупец». В «Агаде» Адам, пока Бог не вдохнул в него жизнь, назван големом. Слово «голем» впервые встречается в Библии (Пс. 138: 16); в синодальном переводе — «зародыш» («Зародыш мой видели очи твои…»).

Мифический Голем— человекоподобное существо, созданное искусственно, посредством магического акта. Ранний вариант легенды о Големе содержится в Талмуде. В иудейском мистическом труде «Сефир Йецира» (Книга Творения), приписываемом традицией патриарху Аврааму, сказано, что человек способен создавать живых существ из глины, используя надлежащее заклинание, связующее названия Сефирот и тайные имена Бога. Для изготовления Голема годилась только девственно чистая глина. Согласно легенде, подобное существо лишено дара речи и полового влечения. Любой благочестивый иудей мог безнаказанно убить Голема, так как это создание не наделено душой. Изготовление Голема было сопряжено с большой опасностью для исполнителя и дозволялось только опытному кабба-листу. С XVI в. на подобные попытки был наложен сакральный запрет.

…один раввин… — Легенда о Големе оформилась в среде Хасидэ-Ашкеназ («Благочестивых из Германии»), виднейшим представителем которых был рабби Лев (правильно — Йегуда Лива бен Бецалель, 1523–1609). Согласно одной из легенд, он сотворил глиняного великана для выполнения тяжелых работ в синагоге. Записка с магической формулой, вкладываемая Голему в рот, придавала ему подобие призрачной жизни. Чтобы Голем не работал в субботний день, рабби в пятницу вечером вынимал у него изо рта записку. Однажды рабби забыл это сделать; когда же он, догнав Голема, все-таки вырвал записку, создание превратилось в кучу бесформенной глины.

Легенда о Големе была преусвоена культурой (не только еврейской) и послужила материалом для огромного количества литературных, кинематографических, сценических произведений (и далее для одного балета). (См., например: Блох Хаим. Пражский Голем. От «рождения» до «смерти». Берлин, 1920.) Современная обработка легенды о высоком рабби Леве сделана в 1972 г. Эдвардом Петичкой («Голем. Еврейские предания и легенды старой Праги»).

Староновая синагога — самая древняя из сохранившихся в Европе, была построена около 1270 г. Это здание в раннеготическом стиле, состоящее из двух кораблей. Богатством своей пластики оно напоминает высокую готику. Происхождение ее названия объясняют по-разному. Возможно, оттого, что новая синагога была построена на старом фундаменте, возможно, «Староновая» — калька немецкого «Alt neu», произошедшего по созвучию от еврейского слова «Alt-nai», что значит «временная».

С. 270. …с архивариусом Шемайей Гиллелем … — Ср.: «Здесь, у нас в городе, есть один замечательный старый чудак: говорят, он занимается всякими тайными науками; но как, собственно говоря, таковых совсем не существует, то я и считаю его просто за ученого архивариуса, а вместе с тем, пожалуй, и экспериментирующего химика. Я говорю не о ком другом, как о нашем тайном архивариусе Линдгорсте». («Золотой горшок» Э.-Т.-А. Гофмана — «фантазия в манере Калло», построенная на сложнейшей вязи алхимической и каббалистической символики.) Книги Гофмана всегда занимали в библиотеке Майринка почетное место.

Имя героя объединяет в себе имена двух иудейских мудрецов, на антагонизме суждений которых построен едва ли не весь Талмуд.