Гор Видал - 1876

Я продолжаю свой обход Нью-Йорка.

На второй день я зашел к Брайанту в редакцию «Пост». Старик стал совершенно прозрачным от старости, но вся его хватка при нем. Я выслушал еще одну порцию похвал в адрес моих статей о выборах.

— Я полагаю, вы скоро отбываете в Европу? — спросил он.

— Да. Если не найду, чем заняться здесь.

Г олова библейского пророка повернулась ко мне с видимым любопытством.

— Вы хотите жить среди нас?

— Я хочу жить, дорогой Брайант. Для этого я должен писать.

— Но вы наш постоянный и высоко ценимый европейский корреспондент.

— Признателен. Однако у меня дочь и двое внуков, я должен их кормить. — Я высказался без обиняков.

— О, дорогой мой. Понимаю. Если бы только Тилдена выбрали…

— Его выбрали. Просто не сделали президентом. Вы, конечно, голосовали за него?

В центре синайского куста вспыхнула улыбка.

— Я никому не рассказываю, за кого голосую. Что же касается газеты…

— Она поддержала Хейса.

— Это достойный человек. Похоже, он создает отличный кабинет министров. Он взял Карла Щурца…

— А также мистера Ки. — Часть сделки в отеле «Уормли» состояла в том, что пост министра почт (наиболее обильный источник должностей в стране) достанется демократу. Хейс выбрал сенатора-демократа от штата Теннеси Дэвида Ки.

— Ну… — Брайант смотрел куда-то вдаль поверх моей головы.

Мы договорились, что, пока я в Нью-Йорке, я буду писать на различные темы, представляющие интерес для публики. Вернувшись в Париж, я возобновлю свои столь высоко ценимые корреспонденции, если, конечно, не умру от голода. Несмотря на очевидное неприличие нашего пребывания в доме Сэнфорда, оно, должен признаться, спасло нам жизнь, потому что, несмотря на год тяжких трудов, у меня сейчас ровно столько денег, сколько их было в тот момент, когда я сошел на нью-йоркский берег; нет только тех перспектив, какие были тогда.

На прошлой неделе я обедал на Грамерси-парк у Тилдена. Присутствовали Биглоу, Грин и Пелтоны; все остальные придворные, похоже, куда-то исчезли. У входа больше не дежурит полицейский.

Меня тепло встретил не девятнадцатый президент, а холостяк-адвокат, счастливый в лоне своей семьи, своих книг и бесчисленных долларов.

— Должно быть, вы изрядно повеселились в Вашингтоне, — сказал Тилден, сопровождая нас с Эммой в семейную гостиную, где собрались последние лоялисты. Почему-то я вспомнил беднягу императора и императрицу в Чизлхерсте.

Биглоу пожал мою руку. Он тяжелее всех переживает поражение. Не тяжелее меня, однако: из них всех я единственный без гроша в кармане и перспектив на будущее. Все же я изо всех сил постарался выглядеть спокойным, как они.

— Какие новости от вашей подруги принцессы Матильды? — Биглоу старается даже словом не упоминать о выборах.

— Она прислала мне свою первую книгу. Биография Диди, ее покойной собачки.

— Поучительный жизненный путь?

— Для собаки — конечно. Я дам вам почитать.

— Я почитаю ее вслух моим собакам.

Так мы изощрялись в остроумии. Эмма была в подавленном настроении, но все же нашла в себе силы развлечь миссис Пелтон. Все завидуют нам, потому что мы едем в Париж.

— Хотел бы я тоже поехать. Губернатор уезжает, — вздохнул Грин.

Тилден кивнул.

— Биглоу соглашается быть моим чичероне. Мы хотим отплыть в июле, когда в Атлантике не бывает штормов. — Биглоу мне рассказал, что они заказали билеты в тот день, когда избирательная комиссия утвердила хейсовских выборщиков от Флориды.

Мы строим всевозможные планы встречи в Париже (если я не окажусь в долговой тюрьме). Биглоу предложил мне написать книгу о выборах.

— Тем более, что она практически вами написана. Я имею в виду ваши статьи в «Геральд».

Сначала эта идея не слишком меня увлекла, но через несколько дней после обеда на Грамерси-парк я переменил свое мнение. Когда я предложил такую книгу моему издателю Даттону, он пришел в восторг. Вчера в клубе «Лотос» я сказал об этом Гилдеру, который обещал попытаться заинтересовать ею Скрибнера. Я хочу заставить их схлестнуться из-за меня друг с другом, как если бы я был Марком Твеном!

Когда я уходил, Тилден сказал мне:

— Я слышал, что предложил вам Биглоу. Такая книга была бы очень интересна.

— Вы мне поможете?

— О, — его верхняя губа выгнулась в печальнейшей улыбке, — у меня есть масса материала. Скажу больше: улик. К примеру, один из пятнадцати членов избирательной комиссии получил за свой голос 100 ООО долларов. Меня это несколько удивляет, потому что обычная цена на этих выборах была 200 ООО. Но может быть, он просто не знал?