Шарль де Костер: Фламандские легенды

О великой хитрости, присущей всем женщинам, и о скромных словах девицы Вантье, с которыми она обратилась к мужчинам

Назавтра все кумушки опять собрались и, как накануне, вволю напились чистой воды. Затем, вооружившись палками, двинулись в трактир, где засели веселые гуляки.

Перед дверьми «Охотничьего рога» женщины остановились и вновь стали совещаться. Старухи стояли на том, чтобы войти туда с палками, а молодые ни за что не соглашались.

Питер Ганс, у кого слух был острее, чем у зайца, услыхал на улице шум и громкие голоса.

– Ай, ай, – закричал он в испуге, – что это еще там? Иисусе сладчайший, наверняка это черти!

– Я пойду погляжу, жалкий трусишка! – ответил Бласкак. И, отворив двери, захохотал во все горло.

– Толстые морды, – позвал он, – да это наши жены!

Все гуляки тотчас вскочили и бросились к дверям: одни с бутылками в руках, другие, размахивая кувшинами, а иные, трезвоня в красивые резные кубки, как в колокольчики. Бласкак вышел из залы и, переступив порог, остановился на дороге.

– Эй, красотки! – сказал он. – Зачем пожаловали сюда с вашими зелеными ветками?

Тут молодые побросали свои палки на землю, застыдившись, что их застали врасплох с таким оружием в руках.

Но одна старуха, потрясая палкой, ответила за всех:

– Мы пришли сюда, пьянчуги, расправиться с вами и задать вам хорошую трепку!

– Ах, ах, – заныл Питер Ганс, – я узнаю голос моей бабушки!

– Ты попал в точку, висельник! – закричала старуха.

А Толстые морды слушали, и животы у них ходуном ходили от смеха.

– Так входите, – пригласил Бласкак, – входите же, кумушки, посмотрим, как вы зададите нам трепку! А палки у вас крепкие?

– Да, да, крепкие!

– Очень рад! А вот мы приготовили для вас крепкие розги. Они отлично вымочены в уксусе: мы сечем ими непослушных мальчишек. Вы получите необыкновенное удовольствие от этой нежной ласки и вспомните свои детские годы. Не желаете ли попробовать? Можем предложить вам розог на пятьсот денье и больше.

Но старухи, услышав такие речи, сразу струсили и что было сил пустились наутек, – и быстрее всех госпожа Зиске, – да с такой яростью изрыгали хулу и угрозы, что веселым братьям почудилось, будто стая ворон раскаркалась над безмолвными улицами.

А молодые остались у дверей, и просто жалость брала на них смотреть: так смиренно, покорно и кротко стояли они, терпеливо ожидая дружеского словечка от своих мужей и женихов.

– Ну что? – спросил Бласкак. – Угодно вам будет войти сюда?

– Да, – отвечали они хором.

– Не зови их, – шепнул Питер Ганс на ухо Бласкаку, – не зови, они разболтают священнику про толстощекого дьявола, и нас с тобою сожгут, дружище!

– Я оглох, – сказал Бласкак, – входите, милые!

И милые женщины вошли в трактир и все расположились по местам: кто подл» мужа, кто подле жениха, а самые молоденькие девчушки скромно уселись рядком на лавке.

– Женщины, – вопросили гуляки, – так вы, значит, желаете чокнуться с нами?

– Да, – отвечали они.

– И выпить с нами?

– Да, – отвечали они.

– И пришли сюда не за тем, чтобы петь нам песню о воздержании?

– Нет, нет, – отвечали они, – мы пришли сюда лишь с одним желанием, – побыть вместе с нашими славными мужьями и женихами и повеселиться с ними, если богу так будет угодно.

– Это, конечно, золотые слова, – заметил один старик, – но что-то мне чудится тут женская хитрость.

Старика, однако, никто не услышал, так как все женщины уже сидели вокруг стола, и пошла беседа. – «Пей, моя душенька, это божественный напиток!» – «Наливай, сосед, наливай живительную влагу!» – «Кто сравнится со мной? Я ли не герцог? У меня добрая бутылка и добрая женка». – «Ну-ка, поднеси нам еще, сегодня мы пьем воскресное вино, ведь надо как следует угостить славных женщин!» – «Мне храбрости не занимать. Я готов не только пить, а и луну снять с неба. Но это потом. А сейчас я не отойду от своей женушки. Поцелуй меня, милочка!»

– Не время сейчас, здесь так много людей, – отвечали женщины.

И каждая, ласкаясь к своему мужу, на все лады нежно уговаривала его:

– Пойдем домой!

Гуляки-то и сами были не прочь пойти домой, но не смели, стыдясь друг друга.

Женщины догадались в чем дело и завели речь о том, что им пора уходить.

– Вот, вот, – сказал старик, – что я говорил? Они хотят увести нас отсюда.

– Нет, сударь, нет! – кротко возразила Вантье. – Но сами посудите: мы совсем не привыкли к таким крепким напиткам и даже просто – к их запаху. И если нам хочется выйти на свежий воздух, это вовсе, сударь, не значит, что мы бы желали кого-нибудь рассердить или огорчить. Пошли вам, господь, много радости!