Штефан Георге - Альгабал (сборник)

Погаснет песнь огня как пена…«Angelus», «Angelus Domini» («Ангел Господень») – богородичный антифон, католическая молитва, названная по ее начальным словам и посвященная сюжету Боговоплощения.

Пустынны рынки ни звука от певчих и струны молчат…Поздноцвет – одно из народных названий безвременника (Colchicum). Немецкое название цветка, употребленное Георге – «Zeitlose». Это растение, как явствует из его наименований, издавна увязывается со временем и сменой сезонов.

Долой рыданье!..Экспликация позднего мифа о первой возлюбленной Аполлона, Дафне, спутнице Артемиды, рассказанного Овидием в «Метаморфозах» (Книга I). В 564-й строке («ante fores stabis mediamque tuebere quercum») Феб в беседе с превращенной в лавр нимфой упоминает собственное священное дерево – дуб (Quercum). Предположительно, об ствол дуба Аполлон и разбил в бессильной злобе лиру, выкупленную у Гермеса, когда не удались все его ухищрения, упомянутые Парфением Никейским в книге «Erotica Pathemata», XV: 4.

Спят с мертвыми старинные картины…Верные долины (Die wahren auen) – встречающийся в некоторых стихотворениях Штефана Георге символический образ, связанный с «верными друзьями», а также с воспоминаниями об идиллическом и утраченном пространстве, в которое желает вернуться лирический герой. Это некие заповедные луга, локация незамутненных переживаний и пронзительных смыслов. Возможно, они имеют отношение к детству героя или самого поэта. На верных долинах обитает муза в фантастическом наряде, их можно видеть сквозь время и пространство, и к ним надлежит стремиться.

Забвенные пути I. Переводчик сохранил написание слова со строчной буквы, как было в оригинале «Noch vor keinem muttergottes». В следующей строчке имя Христа как имя собственное пишется с прописной буквы (вместо нем. erlöserbild – «изображение Спасителя», «икона»).

Забвенные пути II. Колет – в первичном смысле: широкий отложной воротник (в средневековой одежде) (от франц. collet – «воротник», далее от франк. col, восходящего к лат. collum, «шея») – короткая (до бедер или до талии) верхняя мужская одежда прилегающего силуэта, застегивается спереди на пуговицы или крючки; форменная одежда некоторых кавалерийских полков. В XVIII и XIX веках колеты также становятся повседневной детской одеждой для отпрысков аристократов. Вильгельм II Баварский, которому Штефан Георге посвятил цикл стихотворений «Альгабал», вероятно тоже носил в отрочестве колет.

Там же.В оригинале – «kinderschuh», то есть детская обувь. Сафьян – кожа козы, продубленная сумахом и выкрашенная в какой-нибудь из ярких цветов, иногда украшенная узорами. Низшие сорта сафьяна готовят из овечьих и телячьих шкур.

Посвящение к сборнику «Альгабал».Штефан Георге называет предпоследнего императора эпохи принципата, четвертого императора из пяти династий Северов, как если бы его называли на современный ему манер, после арабизации Ближнего Востока. Марк Аврелий Антонин Август (Marcus Aurelius Antoninus Augustus) по прозвищу (агномену) Гелиогабал (204–222), до избрания императором (218) – Секст Варий Авит Бассиан (Sextus Varius Avitus Bassianus), использовал латинизированную форму (Elagabalus) имени сирийского верховного бога Эла-Габала.

Там же.Альбер Сен-Поль (фр. Albert Saint-Paul, 1861—?) – малоизвестный французский поэт, автор книги «Могила Малларме», ряда стихотворных сборников, а также статей и воспоминаний. Родился в Тулузе в 1861 году. С Георге познакомился в Париже, когда тот в 1888–1889 годах гостил в одном из французских пансионов. Их познакомил д-р Густав Ленц, преподаватель французского языка, вхожий в европейские литературные круги. Позднее в статье, посвященной шестидесятилетию немецкого поэта, Сен-Поль вспоминал Георге как молчаливого и стеснительного юношу, оживлявшегося лишь при разговорах о литературе и новых течениях в искусстве. Альбер познакомил своего нового друга с творчеством Шарля Бодлера, Поля Верлена и ввел в кружок Стефана Малларме. С тех пор Георге неоднократно бывал в Париже, а в 1890 году по случаю посещения Лувра написал стихотворение «Ein Angelico», вошедшее в цикл «Гимны». Автограф стихотворения Георге подарил Сен-Полю. Георге не скрывал своих впечатлений от французской культуры, но всячески стремился обособить свое творчество от французского символизма. Об этом свидетельствует, в частности, переписка Георге и Сен-Поля. «Истоками новой поэзии» Георге в своих письмах называл Новалиса и немецких романтиков, также не забывая напоминать французскому другу о влиянии Рихарда Вагнера на завсегдатаев парижских литературных салонов.