Штефан Геммель - Дневник пропавшего профессора [litres]

Сейчас или никогда!

Алекс нёсся вверх по лестнице, как будто за ним гналось привидение. Он перепрыгивал сразу через две ступеньки, но вдруг споткнулся и упал.

– Упс!

Его руки болели так, будто их придавил целый дом. Но нужно бежать дальше! В его распоряжении всего несколько часов – а может, и меньше. Он поднялся и преодолел оставшиеся ступени уже с большей осторожностью. Наконец-то он снова окажется на чердаке, и ему никто не будет мешать!

Этот день настал! Сегодня он откроет запретную дверь, которую обнаружил во время одной из последних вылазок на чердак. Она была надёжно спрятана за развалившимся шкафом.

Запретная дверь – так назвала её бабушка, когда Алекс упомянул о ней за ужином. От этих слов веяло старомодным приключенческим романом, однако бабушка говорила очень серьёзно:

– Ни один из вас туда не зайдёт, ясно? Для вас это запретная дверь! Она для всех запретная. За ней находятся предметы, которые вам видеть вовсе не обязательно! Кроме того, там опасно. Кто туда войдёт, останется без ужина. И без завтрака.

Бабушка Ильзе часто пыталась решить проблему, угрожая оставить кого-то без произведений её кулинарного искусства. При этом она каждый раз делала строгое лицо и предостерегающе поднимала указательный палец, демонстрируя, насколько это для неё важно. Затем угрожала всю неделю потчевать провинившегося одним только чечевичным супом. И ничто не могло её переубедить.

Но, разумеется, своим запретом она лишь разожгла в Алексе интерес. О том, чтобы спокойно поужинать, не могло быть и речи. Его воображение заработало полным ходом – что же там, за запретной дверью?

Бабушка Ильзе, конечно, заметила, что Алекс витает в облаках. Она покачала головой и пробормотала:

– Весь в деда. – И продолжила нежно гладить кошку Кадабру, растянувшуюся у неё на коленях. Но Алекс подумал, что, возможно, он ослышался, ведь говорить о дедушке Аврелии в его семье было не принято.

Салли и Лив прибыли сюда из Нью-Йорка. Они были сводными сёстрами Алекса. Правда, они раздражали его так сильно, что были уже как родные. Девчонки мастерски умели надоедать.

Прошло уже больше двух лет, как Джон, отец близняшек, переехал из Нью-Йорка к маме Алекса. В целом мальчику нравилась его новая семья, хотя у мамы и Джона почти не оставалось времени на детей. Но так было и раньше. Отец Алекса редко проводил время с сыном.

С тех пор Салли и Лив пытались всячески участвовать в делах Алекса, хотя он старался держаться от них подальше. Безобидными они бывали лишь во сне – но даже тогда Алексу приходилось держать ухо востро. Эти девчонки – настоящая двухкомпонентная бомба! Однако избавиться от них было непросто. В конце концов, они ведь теперь одна семья. Даже каникулы они проводили вместе – у бабушки Алекса Ильзе. Бабушка отлично ладила с близняшками. Вот бы понять почему!

Сейчас они втроём в очередной раз укатили в город за покупками.

– Девчачьи делишки, – пробормотал Алекс и порадовался наступившей в доме тишине. Ни дурацкого хихиканья, ни грохота сковородок и кастрюль в кухне. Зато это отличный шанс открыть запретную дверь.

Ещё накануне, когда бабушка Ильзе отправилась с близнецами на прогулку, Алекс вытащил весь хлам из старого шкафа-развалюхи и отодвинул его от запретной двери. На это ушёл целый час!

Чтобы попасть на чердак, нужно было подняться по старой тёмной лестнице и открыть маленькую дверцу. Хотя сейчас в доме никого не было, Алекс на цыпочках прокрался к запретной двери, в самой дальней части чердака. Он осторожно прошёлся по скрипучим половицам, уже много десятилетий не видевшим дневного света.

Алекс осторожно опустил ладонь на ручку двери, дёрнул её, но дверь не поддалась.

– Она что – заперта? – удивлённо пробормотал он, заметив, что в двери вообще не было замка. – Как странно…

Мальчик распластался на полу и попробовал заглянуть в узкую щель под дверью. Должно быть, в секретном помещении было темно, потому что он не увидел ничего, кроме черноты.

Он поднялся, снова схватился за ручку, дёрнул её посильнее, но ничего не произошло. Алекс разочарованно вздохнул. Как такое возможно? Ведь в двери нет замка.