Уильям Шекспир - Трагедии. Сонеты

И они
Друг с другом не шептались?

Не шептались.

И вас за дверь не посылали?

Нет.

За веером, перчатками и маской?

Ни разу.

Удивительная вещь.

За честность Дездемоны, генерал,
Я душу прозакладывать готова.
Для вас иначе думать – стыд и грех.
А если эти пакостные мысли
Вам нашептал какой-нибудь подлец,
Пусть ползает, проклятый, в наказанье
Навек в пыли, как искуситель-змей.
Уж если Дездемона не образчик
Правдивой, верной, любящей жены,
На свете браков нет, одна подделка.

Скажите ей, что я ее зову.

Святая простота. На то и сводня.
Расспрашивать ее – могила, гроб,
А не поверят – бухается наземь
И руки к небу. Знаем, знаем вас.

Ты звал меня?

Да, подойди поближе.

Что ты желаешь?

Прямо посмотреть
В глаза тебе.

Что хочешь ты накликать?

Теперь оставьте парочку, кума,
Заприте дверь и караульте выход.
Пройдет кто, кашлем подавайте знак.
Займитесь промыслом своим, хозяйка.

Взываю на коленях, объясни,
Что это значит? До меня доходит
Какой-то ураган в твоих словах,
Но не слова.

Кто ты?

Твоя супруга,
Тебе и долгу верная жена.

Попробуй подкрепить все это клятвой,
И душу в тот же миг свою сгуби.
Решись поклясться, что не изменила.

Клянусь, и это знают небеса.

Они тебя изменницею знают.

Кому я изменяла? С кем? Когда?

Нет, Дездемона. Прочь! Прощай! Развейся!

Ужасный день. Ты плачешь? Отчего?
Скажи мне, я ли этих слез причина?
Ты, верно, думаешь, что мой отец
Виновен в том, что ты отозван с Кипра?
Все может быть, но ведь терплю и я,
Он также ведь и от меня отрекся.

Пускай я чем-то Бога прогневил.
Над непокрытой головой моею
Он мог излить несчастье и позор,
По горло утопить меня в лишеньях,
Сгноить в бездействии. Средь этих мук,
Мне верится, в углу душевном где-то
Я б силы почерпнул все это снесть.
Иное дело быть живой мишенью
Насмешек, чтоб кругом смотрели все
И каждый тыкал пальцем. Но и это
Я вынес бы. И это. Без труда.
Но потерять сокровищницу сердца,
Куда сносил я все, чем был богат.
Но увидать, что отведен источник
Всего, чем был я жив, пока был жив.
Но знать, что этим родником питают
Пруды для разведенья мерзких жаб…

Надеюсь, ты в меня, как прежде, веришь?

О да, как в мух на бойне в летний день,
Которые кладут яички в мясо.
Чарующая сорная трава,
Благоухающая так, что больно,
Зачем ты есть, зачем ты родилась?!

Скажи, в чем грех мой? Что я совершила?

Ты для того ль бела, как белый лист,
Чтоб вывести чернилами «блудница»?
Сказать, в чем грех твой, уличная тварь,
Сказать, отребье, что ты совершила?
Стыдом я щеки раскалю, как горн,
Когда отвечу. Выговорить тошно.
Нет сил. На небе зажимают нос.
И месяц закрывается, и ветер,
Целующий все вещи на земле,
Так он распутен, прячется от срама,
А ты не знаешь, шлюха без стыда,
Что совершила ты, что совершила?

Ты не имеешь права, видит Бог,
Так обижать меня.

Так ты не шлюха?

Христом клянусь, что нет. Когда беречь
Себя от посторонних посягательств
Для мужа в непорочной чистоте
Не значит шлюхой быть, то я не шлюха.

Не шлюха?