Кэти Кэссиди - Черри влюбилась

– Потрясающе, – соглашаюсь я. Скай довольно улыбается.

– Точно. Не все понимают моё увлечение историей. Саммер, Коко и Ханни считают, что это скучно – сплошь грязные черепки и музейная пыль. Но история совсем не скучная, а наоборот, увлекательнейшая наука. Даже название у неё говорящее. История – это ведь… истории!

– Короли с королевами, пираты и контрабандисты, интриги, драмы, тайны и приключения, – перечисляю я.

– Вот-вот!

Скай не в курсе, но по части выдумывания историй я мастер. Другим людям достаточно окунуться в богатые воспоминания, а у меня такой роскоши нет. И о «золотом детстве в счастливой семье» нечего вспомнить, есть только мы с папой и прошлое, на которое ни он, ни я не хотим оглядываться. Истории помогают мне заполнить пустоту – те ячейки памяти, где должна быть мама. В воображении я столько раз переписывала историю, что сама уже запуталась. Имеет ли это значение?

Думаю, да. Что толку плести, будто я жила в большой шикарной квартире, если Ханни знает правду? И даже мои многочисленные «друзья» в Глазго, о которых я рассказывала Коко и близнецам, – рискованная выдумка. С другой стороны, если сёстры Танберри не идеальны, может, и мне не нужно строить из себя совершенство? Может, пора ограничиться историями на уроках литературы?

Я хочу стать частью новой семьи, и если для этого придётся зажимать рот, как только почувствуешь, что с языка готова сорваться ложь, то я готова. Я изо всех сил буду стараться ничего не испортить. Мне представляется маленький спиралевидный моллюск, дрейфующий в водах древнего океана, и я невольно улыбаюсь себе под нос.

Мы идём вдоль берега, обсуждаем планы на лето – купание в море, пикники, долгие велосипедные прогулки, знакомство с симпатичными приезжими мальчишками и всё такое. Обогнув залив и мыс, мы оказываемся в небольшой бухточке, вверх от которой змеится обратная тропинка к Танглвуд-хаусу.

Скай неожиданно подбегает к самой воде и со смехом бросает мне вызов:

– Кто-то собирался купаться?

Она сбрасывает туфли и носки, через голову стягивает трепещущее на ветру платье, швыряет его на влажный песок и, оставшись в трусиках и лиловой майке, ныряет в приливную волну.

– Давай ко мне! – звонко кричит Скай, взметая тучу серебристых брызг. – Вода – просто фантастика! Почти тёплая!

Так я ей и поверила. Хоть на дворе и июль, это вам не Средиземное море. Вопреки здравому смыслу, я тоже разуваюсь и снимаю носки. Мокрый песок холодит ноги, я покрываюсь мурашками.

– Ну же, Черри! Или тебе слабо? – хохочет Скай.

Слабо? Это мы ещё посмотрим! Я ужом выскальзываю из джинсов и окунаюсь в воду в футболке и трусиках. В следующую секунду я дико визжу, потому что вода не холодная, нет, она… нестерпимо, обжигающе ледяная!

Скай держит меня, не давая выскочить на берег. Мы обе прыгаем, вопим до хрипоты и хохочем, а прибой кусает нас за плечи, животы и ноги.

Воспринимаю ли я Скай как сестру? Пока не знаю, но чувствую, что между нами завязывается дружба.

В пятницу вечером я сижу за столом на кухне, подписываю открытку для миссис Макки, моей «подружки», которой в реальности скоро стукнет шестьдесят. Рукой я заслоняю открытку от посторонних глаз. Шарлотта тем временем раскладывает по тарелкам макароны под соусом песто и чесночный хлеб.

– Где Ханни? – спрашивает она. – Я звала её десять минут назад.

– Наверное, у себя в комнате, – пожимает плечами Саммер. – В последнее время она совсем превратилась в затворницу.

«Мы благополучно устроились, – пишу я в открытке. – Дом очень красивый и стоит у самого берега моря, так что купаться можно когда захочешь. Я сплю в настоящей цыганской кибитке вместе с Пиратом и псом по кличке Фред. К нам все хорошо относятся…» – ну, почти все. Это ведь нельзя считать ложью.

Образ миссис Макки уже бледнеет, выцветает в памяти – так же, как диван, обитый коричневым вельветом, школа Клайд и Кёрсти Макрэй. Да и о какой Кёрсти может идти речь, если под боком у меня Ханни Танберри? Безоговорочный номер один в моей личной десятке самых противных девчонок всех времён.

Поставив подпись, я сую открытку в карман. Зайду на почту, когда в следующий раз буду в деревне.

– Ханни! – кричит Шарлотта в сторону лестницы. – Ужин готов! – Сокрушённо качая головой, она расставляет на столе тарелки с пастой. – Давайте начинать. Пока дождёмся Ханни, всё остынет.

Через несколько минут Ханни спускается на кухню. Лицо мертвенно-бледного оттенка, синие тени под глазами, серые губы – девочка-призрак.