Николай Кузьмин - Где найдёшь, где потеряешь (Повести)

И снова была пятница, последняя августовская пятница — злокозненный Живоглотов день.

В комнате Саши Донца кроме него и мамаши сидели два хмурых товарища в штатском, с неприязнью косились на живописные стены, поглядывали на часы. Борьку, хотя он и рвался, сюда не пригласили за ненадобностью.

— Может, выпьете кофейку? — лицемерно улыбалась хозяйка.

— Спасибо, не беспокойтесь, — холодно отвечали оперативники и отводили в сторону взгляд.

Саша помалкивал. Он помалкивал, страшно волнуясь втайне. Вдруг этот мастер, этот хитрый воротила откажется от своего замысла и не позвонит? Кто поверит тогда сомнительной правде раскаяния? Кто поверит, учтет…

И получится: вся вина за угон автомобиля в минувшее воскресенье упадет на него и Борьку. Причем на Борьку меньше. Основное по приговору достанется ему…

Шесть часов. Четверть седьмого, половина седьмого.

— Сейчас, — не выдержал Саша. — Вот скоро. Сейчас.

Он с надеждой взглянул на представителей власти: может, растаял лед? Но нет, не растаял. Двое сидели, как сфинксы, — бесстрастные, далекие, опасные. Они сомневались, не доверяли, Саша понимал. Он трусливо поежился, вздохнул и… задохнулся на взводе.

Ожидаемый звонок внезапностью сразил. Дрожащей рукой Саша снял трубку.

— Да, я слушаю, слушаю!..

— Сашу, будьте любезны.

— Я, я! Не сомневайтесь, это я!

— Бонжур, мальчонка.

— Семью семь — сорок семь. Здравствуйте.

— Что скажешь новенького?

— Товар на старте. Если на ночь не угонят, берем.

— Ша! Ясненько. В любом раскладе мой человек будет где полагается. После одиннадцати. Маршрут не забыл?

— Нет, что вы! От Майорова до «Ватрушки». Остановит мужик с палочкой. Спросит…

— Добре, добре! Без лишних слов, голубок. У тебя феноменальная память, хе-хе… Своего ковбоя впрягаешь?

— Да. Контора!..

— Ну, вроде все. Желаю удачи, как говорится.

— Спасибо.

— Ну, все.

— Все. О'кэй!

Медленно, с облегчением положив трубку, Саша поднял глаза и поразился: оперативников будто подменили. Один, совсем молодой, простодушный и гордый своей ответственной ролью, обратился к Саше примирительно:

— Кино! Даже не верится, настоящее кино. А до чего хитер твой шеф! Акула преступного мира… Но клюнул, теперь на крючке!

— Ладно, Тарасов, — сказал товарищ постарше. Повернувшись к Саше, продолжал: — Значит, такая вам инструкция, Донец. Во-первых, до одиннадцати из дому ни шагу. Во-вторых, когда выйдете во двор, вас встретит вот этот Тарасов под видом соучастника. Мало ли преступники захотят контролировать угон с самого начала? Так что ведите себя естественно, будто в настоящей краже, как в прошлый раз.

— Ой, — подала голос Донцова мама, — а это опасно?

— Об этом нужно было думать несколько раньше, — снова замкнувшись в неприязни, сказал оперативник.

А Василий влачился по затихающей улице и ругался, благо нет вблизи посторонних ушей. Кого он ругал? За что? Неизвестно. Живоглота ли, себя ли, собственную пропащую жизнь? Он спросил время, сказали: половина одиннадцатого. Он зашел во двор дома, где жила его обездоленная семья. Поглядел на окна, повздыхал. Потом слазил в подвал и достал припасенную стариковскую трость. Опираясь на нее — а ведь впору! — вышел он снова на улицу, к ближайшей остановке побрел, как на казнь. Потом сел в трамвай и поехал без билета. Три копейки имелись, но пожалел…

В то же время с другого конца города катила в такси, не жалея рублей, молодая особа, которую Живоглот называл своим глазом, красавицей, дорогушей.

Что ж, пускай так и будет — «Дорогуша», — ибо нет нужды в имени ее. Дорогуша курила сигарету за сигаретой, кусала крашеные губы, теребила сумочку на коленях.

— Опаздываете? — поняв попросту, спросил участливый шофер.

Она ответила, как облаяла:

— Да, да, да! Везите знайте! Пятерку кину. Тоже мне!

На этом попутная беседа, разумеется, прекратилась. Теперь Дорогуша могла переживать свое тайное без помех. И она провалилась в неурядицы, беды и заблуждения, как в гнилое болото, в пору кричать «караул!». Закричала бы, да нельзя, хуже будет, пожалуй. Ведь до чего докатилась, дура нескладная! Кто поверит? Сама не поверила бы год назад.

Все имела, хорошего мужа имела и будущее нормальное. Заелась… Мало показалось… А теперь что? Любовница противного старика, жулика, негодяя, да еще и сообщница его в придачу. Кошмар!..

Она вылезла из такси и пошла по набережной Фонтанки. Было пять минут двенадцатого на золотых часиках, которые, кстати, подарил Живоглот. Подарил!.. Как сразу не догадалась, чем пахнет? С них, с проклятых часов, все и началось.