Макар Последович - Магистральный канал

— Ты здесь, брат, ни при чем, — сказал председатель райисполкома. — Главный герой — женщина. Государство жене помогает, а не тебе…

Такая семья жила в первой хате, в которую забежал Генька. Все Сороки уже сидели за столом вокруг огромной сковороды с яичницей и завтракали, когда Генька переступил через порог.

— Дядька Иван, вы слыхали про осушку?

— Слыхал. А что?

— У нас не хватает лопат. Так мы решили на сборе отряда собрать железный лом, чтоб сделать из него лопаты. У вас есть что-нибудь?

— Нету, — подумав с минуту, ответил Иван Сорока.

— Даже и на одну лопату?

— Даже и на одну.

— А вы еще раз подумайте.

— Если нету, можешь хоть целый век думать, ничего, хлопец, не выйдет. Что у меня, склад ширпотреба, что ли?

— Даже и маленького кусочка железа нет?

— Где ты видел!

— Может быть, в сенях? Или на чердаке?

Ивану Сороке хотелось как можно скорее позавтракать и отправиться на работу. Поэтому он ответил уже нетерпеливо, с раздражением:

— Ну и привязался. Следователь ты, что ли?

И вдруг Евфросинья, кормившая до этого самого маленького Сороку, промолвила:

— А тот кусок жести, что на трубу думаешь ставить? Из него же можно сделать несколько лопат.

— Ну, такую жесть я на лопаты не отдам! — со всей решительностью возразил Иван Сорока, вытирая черные усы. — И кто это отдаст такую жесть? Ого! Если из нее сделать трубу да поставить над крышей, — так она сто лет простоит, любые дожди и морозы выдержит. А если еще покрасить красной краской…

— Мы эту жесть можем отдать, — настойчиво сказала женщина. — Она у нас еще десять лет пролежит без пользы.

— Я думаю. Попробуй достань такую жесть.

— Она нам ни к чему, — еще настойчивее проговорила жена, чувствуя, что Иван Сорока уже злится. — Может, ее ржавчина на чердаке давно разъела.

— Не беспокойся. Как новенькая, — берясь рукой за скобу, буркнул Иван Сорока.

— Подожди. Надо ж хлопцу дать ответ.

Генька считал, что ему неудобно вмешиваться в семейный разговор. Наоборот, он сделал вид, что его уже мало интересует какой-то там железный лом, и начал играть с одним из наследников Сорок, который вслед за отцом вылез из-за стола. Это внимание к сыну затронуло сокровенные материнские чувства и окончательно расположило к нему женщину.

Наконец старый Сорока сдался. Буркнув «делай, как сама знаешь», он вышел из хаты.

Победа осталась за хозяйкой.

— Толик, — приказала она своему старшему сыну, — полезай на чердак и сбрось оттуда жесть.

Это был целый клад для Геньки. Подняв лист железа на голову, он помчался в кузницу. Ему не терпелось узнать у старшего кузнеца, то ли он принес, что требуется.

— Ну, ну, тащи, тащи, — услышал он еще издалека одобрительные слова Устина Бращика. — Отсюда вижу, что профиль самый подходящий. Где это ты подцепил такой лист? — уже осмотрев железо, спросил кузнец. — Ах, какой профиль! Идите сюда, хлопцы! — крикнул он в освещенную горном темноту кузницы.

— Клади на весы! — подал команду Петька Гопанец. — Ленька уже десять килограммов притащил. Он впереди всех идет.

— Какое там впереди?! Какие килограммы?! — принимая от Геньки железный лист и кладя его на весы, заворчал Устин. — На те его килограммы придется пуд угля спалить, покуда что-нибудь дельное выкуешь! А это ж золото, а не материал. Вы только посмотрите, хлопцы! — обернулся он к кузнецам и добавил торжественно: — По этой причине даю вам десять минут на перекур… Ну, сколько там потянуло?

— Пять кило и шестьсот грамм! — доставая из кармана тетрадь и карандаш, ответил Петька Гопанец.

— Но какие пять килограмм и шестьсот грамм! — осторожно, словно лист стекла, снимая железо с весов, все еще радостно бурчал Устин, — На таком профиле двадцать трудодней можно в один день выработать!

После взвешивания железо сбрасывали в кучу возле дверей кузницы. Петька Гопанец все обставил с необычайной строгостью и деловитостью. Вскоре после прихода Геньки появился Мечик. В левой руке он нес кусок широкой продольной пилы, а правой тянул за собой на длинной проволоке, цокавший на камнях и вздымавший клубы серой пыли, отвал от плуга.

— Пять кило восемьсот грамм, — провозгласил Петька Гопанец, записывая трофеи Мечика в тетрадь. — Бросай в кучу.

— Кто идет впереди? — спросил Мечик, чуть отдышавшись.

Петька Гопанец сказал, что он, Мечик, занимает второе место. Генька идет третьим, а некоторые еще совсем ничего не принесли.

— А мне там кусок узкоколейного рельса предлагали…