Макар Последович - Магистральный канал

— Вы давно приехали? — спросил Лысюк у Кардымана.

— Приплыл, а не приехал. Со мной еще один гидротехник и три зверобоя. Они высадили меня здесь, а сами поплыли в пущу.

Петька начал оживать.

— Три зверобоя? Может, это шутка?

— Для нас с тобой, может, и шутка, а им, беднягам, не до смеха.

Петька смелел все больше. Инженер-мелиоратор, оказывается, остался таким же простецким парнем, каким и поехал на учебу. Петьку разбирало любопытство.

— А почему не до смеха? — спросил он у инженера.

— Видишь ли, в чем дело: наверно, ты слыхал, что в пуще осталось еще три или четыре семьи бобров — редкого ценного зверя. Когда мы станем осушать болота, придется бобров потревожить. Поэтому Академия наук направила экспедицию, чтобы выловить их и перевезти в другое, более спокойное место. Участников экспедиции мы и прозвали в шутку зверобоями. Изловить бобра живым — не так-то просто. Я даже не представляю, как они с этим делом справятся. Разве что наш старый врун Брыль поможет?

Петька уже не мог усидеть на месте от любопытства.

Захар Петрович, о чем-то думая, посматривал то на него, то на учителя. Теперь уже и Лысюк заинтересовался разговором.

— Вы говорите, осушка болота. Что-то я не вижу, чтобы велась интенсивная подготовка к этому делу. Когда же это начнется? Сколько будет осушено?

Кардыман легко вскочил с дивана, взял большой сверток и чуть ли не во весь свой рост развернул широкое полотнище карты.

— Вот река, а это — болото. Пять тысяч гектаров трясины. Через неделю начнутся работы. К двадцатому июня в основном они должны быть закончены.

— За две недели? — воскликнул Лысюк.

— Да, за две недели. Коротким ударом.

— Мгм… Мне кажется, это фантазия, — смущенно пробормотал учитель. — Фантазия…

— Нет. План одобрен и утвержден Центральным Комитетом партии.

Кардыман так же быстро, как и разворачивая, свернул карту в трубку и бросил на стол. Схватил плащ, надел шляпу с опущенными вниз полями.

— Через час я еду, Захар Петрович, — сказал уже у дверей. — Коня мне, как бывшему колхознику, дашь?

Захар Петрович замахал руками.

— Не обижай меня, парень! Уважай мою седину. На грузовичке я тебя подброшу. И куда хочешь.

— Чтобы только поскорее убрался из твоего колхоза?

Тут Петька уже окончательно уверился, что Кардыман, несмотря на важное двойное звание, добытое многими годами упорной учебы, — остался простецким парнем.

Как только закрылась дверь за Кардыманом, Захар Петрович пересел на свое место за столом. Его лицо, такое добродушное в присутствии инженера, стало теперь каким-то сурово-официальным, седые усы строго зашевелились. Сердце у Петьки заныло. Он уже знал, что сейчас председатель скажет что-то неприятное. Об этом свидетельствовало и то, что он долгое время не мог отыскать на своем столе какую-то важную и нужную для разговора бумагу. Захар Петрович всегда так поступал: прежде чем сказать что-нибудь неприятное, он старался, как об этом говорили в «Зеленом Береге», рассердить самого себя.

— Я хотел, товарищи, поговорить с вами вот о чем, — начал наконец председатель. — Может, кому-нибудь это и не понравится, но сказать об этом следует. Тем более, что вчера случилась неприятность с нашими ребятами. И большое счастье, что все обошлось одним лишь ночным купанием… А происходит все потому, что ни учителя, ни комсомольцы не знают еще по-настоящему своих ребят. После занятий в школе дети предоставлены самим себе. Словно трудно придумать для них что-нибудь интересное и увлекательное. Как, товарищ Лысюк, смотришь на это дело?

Учитель встал и начал ходить по комнате. Председатель молчал, ожидая, что он скажет. Петька только поглядывал то на одного, то на другого. Наконец, Лысюк подсел к столу и заговорил:

— Часто виноваты родители, Захар Петрович. Многие из них думают, что главная их обязанность — только кормить и одевать своих детей. Все же остальное должны делать общественные няньки, таковыми они считают учителей и комсомол. Поэтому неудивительно, что эти ребята принимают за разбойников обыкновенных честных людей, а лодки с экспедиционным снаряжением — за награбленное добро. Словом, обычные реальные вещи кажутся им фантастическими…

Захар Петрович поднял руку и, не ожидая, пока учитель окончит, прервал его, словно у него не было времени дослушать до конца:

— Что дети фантазируют — это вполне естественно. В каждом обычном деле они хотят увидеть нечто романтическое и необычайное. Это хорошо. У них очень много энергии, которую они используют не всегда так, как следует…