Ульф Старк - Мой друг Перси, Буффало Билл и я

Он просто брился, в этом не было ничего особенного.

Но нам казалось, что мы стали свидетелями очень важного события, о каком впору писать в Библии. Или в книге про Буффало Билла.

Наконец у дедушки остались лишь усы и клочок волос на подбородке. Он взял бабушкины маникюрные ножницы и подровнял его так, что получилась небольшая остренькая бородка — точь-в-точь как у Буффало Билла на фотографии.

Дедушка надел рубашку, сдвинул шляпу с затылка на лоб и повернулся к бабушке:

— Ну, нравится?

По его лицу скользнула тень сомнения, но бабушка вытерла руки о передник и улыбнулась.

— Готфрид, дорогой, — проговорила она.

— Можешь называть меня Буффало Билл. Ну что, ужин скоро?

— Ужин? Ах да, ну конечно! — она вдруг покраснела.

— I love you, honey [14] Я люблю тебя, милая. , — сказал дедушка.

Но прежде чем подойти к ней, обернулся к нам, достал листок бумаги из кармана брюк и прошептал:

— Эй, отнесите-ка эту записку учителю.

Бабушка поставила на большой дубовый стол лучшие тарелки. Постелила белую скатерть. А еще собрала полевые цветы, шиповник, настурцию и расставила в банках здесь и там.

Котлеты на блюде пахли так, что слюнки текли. Вообще-то дедушка ел их каждый день. Но он и любил их больше всего.

— Мне жаль, но соус получился с комками, — сказала бабушка.

— Don't worry [15] Не волнуйся. , — ответил дедушка, который вообще-то комки терпеть не мог.

Он положил себе картошку и полил щедро соусом. В салатнице лежали еще вареные морковь и горох — если кто захочет. Дедушка не захотел.

А вот выпить он был не прочь.

Бабушка поставила им с папой по рюмке водки.

— Cheerio, junior! [16] Будьте здоровы, парни! — поднял рюмку дедушка.

— Может, тебе не стоит пить? — заволновался папа.

— От одной рюмочки вреда не будет, — вступилась бабушка.

И они выпили. Потом настал черед еды. Бабушке было трудно жевать мясо, так что она брала лишь вареную морковь. Она не сводила глаз с дедушки. В вазе на столе красовалась большущая чайная роза — «Глория дей», так этот сорт называется, а еще ее называют «Розой мира». Мне казалось, что бабушка сама похожа на эту розу — такая же бело-розовая: белые волосы и розовые щеки.

— Вкусно? — спросила она.

— Very [17] Очень. , — похвалил дедушка.

Он явно был в хорошем настроении, но говорил мало, потому что знал не так много английских слов.

— Wait [18] Подождите. , черт побери. Я кое-что forgotten [19] Забыл. , — спохватился он, поднялся с места, подошел к окну и распахнул его. Взял свисток и подал долгий громкий сигнал. Послышался кашель, а затем воздух наполнился звуками самой прекрасной музыки на свете. Это была мелодия из ковбойского фильма. Мы с Перси много их пересмотрели. Там еще парень в шляпе и в рубашке с закатанными рукавами играет в салуне что-то веселое и грустное одновременно, а перед ним на рояле — бокал вина. А потом как все схватятся за свои револьверы и давай палить друг в дружку.

— Я попросил учителя, чтобы он открыл окно и сыграл эту мелодию для самой красивой Розы Прерий, — сказал дедушка. — «Play it [20] Играй. как можно громче и лучше», — написал я.

Бабушка утерла глаза салфеткой. Мелодия и в самом деле была прекрасная. И учитель почти не кашлял, пока играл.

— Может, всё же позвоним доктору? — встревожился папа и отодвинул тарелку, хотя еще не доел ни картошку, ни мясо.

— Не надо, — отмахнулась бабушка.

А когда дедушка поцеловал ее после ужина, она не отстранилась. Как странно: дедушку полюбить она не смогла, а вот в этого нетвердо стоящего на ногах Буффало Билла в серой шляпе, который говорил на корявом английском, кажется, влюбилась по-настоящему.

— Хотите, я прочту вам вечером последнюю главу? — предложил Перси. — Я ведь завтра уезжаю. Мне нравится читать вслух.

— Thank you [21] Спасибо. , — сказал дедушка. — Не надо. Читай ее вслух себе. Хотя надо признаться, boys [22] Мальчики. , я там приврал немного. Так, для красного словца. Всякого напридумывал. И вот еще что: не будите меня завтра утром. Я, может, вечером чуток поплутаю, так что потом мне надо будет выспаться. Но после обеда мы еще постреляем, так и запишите.

Вечером мы спустились к пристани и искупались, чтобы не мешаться дома. Клочки бороды, беззаботно кружа, плавали в море вместе с нами. Мы не вылезали из воды до тех пор, пока на проплывавших мимо кораблях не зажглись огни. Но Перси смог осилить лишь пятнадцать метров.