Николай Богданов - База верхолаза (рассказы)

— Женщины, без меня не ходить! Здесь могут быть покушения…

Наши лаборантки рассмеялись. Улыбнулась наконец словам Арипа и учёный секретарь, наша Маргарита Петровна.

А наутро, проснувшись раньше всех, она отправилась в качестве художника в живописную долину, не предупредив Арипа.

Признаться, и я не придал значения его словам, приняв их за шуточные, и не обратил внимания, что среди умывающихся на берегу большого озера, где я наконец успешно ловил спиннингом, нет Маргариты Петровны. И вскочил как ужаленный, услышав её крик. Она вскрикнула так, как может закричать человек лишь в минуту смертельной опасности.

Не мешкая, я бросился на помощь… со спиннингом. Меня опередил профессор с ружьём.

Зрелище, которое мы увидели, было так неожиданно и страшно, что у меня подкосились ноги.

Среди колеблемых утренним ветерком цветов неподвижно стояла наша Маргарита Петровна, защищая лицо пучком кистей и ящичком из-под акварельных красок, а перед ней, угрожающе покачивая головой, — змея. Громадная чёрная гадюка, укус которой весной бывает смертелен.

Жизнь девушки решали секунды. Профессор не решился стрелять, боясь поранить Маргариту Петровну, заслонявшую от него гадюку.

Вдруг перед нашими глазами мелькнула пёстрая тюбетейка. Будто из-под земли вырос Арип с прутиком в руке…

Вдруг будто из-под земли вырос. Арип…

Что он сделает этим прутиком?!

Арип громко присвистнул, как это делают табунщики, и топнул ногой. Змея оглянулась! В ту же секунду Арип стеганул ее прутом по шее. Змея, зловеще зашипев, нырнула в камни и исчезла в какой-то норе.

Тут Маргарита Петровна повернулась, чтобы бежать к нам, но Арип закричал:

— Стойте, стойте, тут есть ещё такие!

И стал бегать вокруг, громко топая, словно затеял игру в лошадки.

— Змеи конского топота боятся, — пояснил он. — Там, где их много, надо, как конь, ходить, — все в норы уползут. А если тихо наступишь — кусать будут. Тут их дом, в этом месте, понимаешь? Тут они злые.

Выведя художницу из опасной долины, Арип покачал головой и сказал:

— Ай-яй-яй, как не стыдно гулять одной! Я же говорил: тут могут быть покушения.

— Да не покушения, а укусы! — засмеялись лаборантки, не решавшиеся теперь отойти от палатки.

— Всё равно нехорошо, — ответил Арип, — не умеешь гулять одна по степи — проводника бери, целей будешь!..

Маргарита Петровна с этого дня с ним не расставалась. Шагу одна не делала. Только и слышался её голос, который вдруг стал ласковым:

— Проводничок!

И Арип откликался. Мы часто видели, как художница рисовала с натуры цветы, а он внимательно наблюдал, как из-под её кисти возникали они на бумаге. И по-прежнему успевал он всё делать в лагерном хозяйстве.

Расстались мы с Арипом неожиданно. В верховьях Кара-Кенгира наша маленькая экспедиция встретила большую экспедицию, ту самую, в которой был проводником его дед, Усенбаев.

Мы уже закончили свою работу и находились недалеко от железной дороги.

Решено было отпустить Арипа. И мы сдали его деду с рук на руки, поблагодарив за все труды.

При этом наш учёный секретарь так расчувствовался, что вместо половины уплатил проводничку полное жалованье взрослого проводника.

И больше того: когда мы прощались, Маргарита Петровна погладила Арипа по тюбетейке… Смутилась. Потом решительно сняла очки, расцеловала проводничка и, оглядев нас, заявила:

— Вообще я считаю, что в каждой уважающей себя экспедиции должен быть боевой мальчишка!

Словно мы возражали!

Мы переглянулись с профессором, и он шепнул мне:

— Посмотрите-ка, первый раз вижу её глаза! Взгляд-то добрый!

И верно: под тёмными, защитными очками Маргарита Петровна скрывала большие, серые, очень красивые и добрые глаза.