Вырвав колышек, Карысь еще раз погладил Ночку, и они вместе припустили домой. О том, что он так и не стал козленком, Карысь уже забыл.
Первого сентября все ребята ушли в школу, и Карысь остался один. Правда, не совсем один, были еще его сверстники: Колька Корнилов, Настька Лукина, Петька Паньшин, но, как полагал Карысь, они в счет не шли. Разве могли они сравниться с Витькой Зориным или Васькой Хрущевым? Нет, сравниться они с ними никак не могли, и потому с первого сентября Карысь остался один.
А уже подступала пора, когда листья, устав висеть на деревьях, начали плавно кружиться в воздухе, и падать на землю, и легонько шуршать под ногами. И уже на озере, которое когда-то было Амуром, а теперь отделилось от него и стало большим озером с густым камышом вдоль берега, все чаще собирались в шумные стаи дикие утки, и отец по вечерам начал заряжать желтые патроны. Но особенно странное что-то творилось в тайге. Вначале по склонам сопок оделись в ярко-красный наряд осины. Потом этот огненный цвет начал спускаться ниже, и однажды утром, когда Карысь выбежал в огород, он буквально онемел: по всей тайге занялись густо-красные, ярко-желтые и просто красные, желтые, оранжевые факелы. Среди сочной зеленой хвои эти факелы особенно бросались в глаза, и Карысю казалось, что какой-то невидимый волшебник раскрасил ночью деревья, как разукрашивают елку на Новый год. С восторгом и удивлением смотрел он на изменившуюся тайгу, на реку, в которой уже нельзя было купаться и над которой высоко в небе пролетали стаи неизвестных Карысю птиц. Тревога и любопытство перед жизнью неведомой, но удивительно интересной, охватили Карыся.
Он повертел головой, соображая, что бы такое сделать, как вдруг увидел, что дед Плехеев выгоняет из конюшни лошадей. И еще ни о чем не успев подумать, Карысь уже бежал через огород к конюшне.
Вначале дед Плехеев, заворачивая лошадей к водопою, совсем не заметил Карыся. Но потом, когда Карысь взял прутик и начал помогать ему, бегая вокруг небольшого табунка коней, дед Плехеев, сидевший верхом на большой лошади, звали которую Чалка, весело сказал:
– Здорово, Карысь! Помогать пришел?
– Да, – сдержанно ответил Карысь, глядя на деда снизу вверх.
– Это хорошо. А то, вишь, никак я тут один не управлюсь.
Дед Плехеев ткнул Чалку в бока ногами, дернул повод и нешибко поскакал заворачивать отбившуюся от табуна Лельку, молодую и норовистую лошадь, за которой бегал маленький рыжий жеребенок по имени Перстень. Отец говорил, что его так назвали за белую полоску на задней ноге. Карысь присмотрелся и действительно увидел на рыжей ноге жеребенка узкую белую полоску. Он обрадовался этой полоске и побежал к Перстню, ласково прося его подождать.
– Перстень, Пе-е-рстень, – звал Карысь, но жеребенок проворно перебирал длинными ногами и не хотел отставать от матери.
Обиженно поджав губы, Карысь сбавил прыть, а потом и совсем остановился. Он стоял на бугорке и смотрел, как спускаются лошади к воде, как все быстрее они бегут, толкая друг друга круглыми боками, и как среди них совсем потерялся Перстень.
– И вовсе не красивый, – презрительно сказал Карысь, – весь рыжий, как Витька.
Он сел на бугорке и стал наблюдать, как шумно вбежали лошади в реку, как резко они там остановились и дружно опустили головы, отчего по воде побежало столько кружочков, сколько было лошадей. А рыжий жеребенок, не захотев пить воду, уткнулся матери под живот и радостно замахал коротким пушистым хвостом.
Чалка тоже пила, и дед Плехеев, опустив повод, достал портсигар с тремя богатырями и закурил. Было хорошо видно, как поднимается над ним синяя струйка дыма и пропадает в прозрачном воздухе. Потом дед Плехеев закашлялся, и Чалка подняла голову, оглянулась на него и опять принялась пить, громко фыркая в воду.
Назад лошади возвращались потихоньку, и даже Лелька спокойно шла в середине табуна рядом со своим рыжим Перстнем. Лошади проходили мимо Карыся и легонько косились на него, а некоторые останавливались, удивленно смотрели и, тряхнув головой, шли дальше.
Отчего-то Карысь загрустил и, подобрав прутик, стал ковырять землю.
– Ну, помощник, прокатиться хочешь? – неожиданно услышал он голос деда Плехеева и, подняв голову, еще ничего не понимая, с удивлением спросил:
Читать дальше